33 
– Да ну?
Ларри улыбнулся.
– Я в тебе и не сомневался, – сказал он.
Никто не может точно сказать, когда я улыбаюсь.
Я отправился на поиски Серой Дымки, хотел попробовать убедить ее снова слазить для меня в склеп. Но ее нигде не было. Наконец я бросил это занятие и повернул к дому Растова.
Ползец еще не появлялся, и я принялся бродить вокруг да около и заглядывать в окна. Я заметил Растова – он, ссутулившись, сидел на стуле, зажав в одной руке бутылку водки, а другой прижав к груди деревянную пластинку, очень похожую на икону. На подоконнике что-то зашевелилось, и я понял, что это мой давешний напарник. Ползец приподнялся, уставился на меня, а затем мотнул головой в сторону соседней комнаты. После чего соскользнул с подоконника и исчез.
Я вернулся к соседнему окну – оно было слегка приоткрыто. Спустя пару мгновений из щели показался Ползец.
– Привет, – сказал я. – Как дела?
– Иногда мне так хочется вернуться обратно в поля! – ответил он. – Сейчас бы я уже готовился к долгому зимнему сну.
– Что, спал плохо?
– Я вовремя удрал. Он снова взялся за свое. Только и делает, что пьет да распевает грустные песни. Он еще втравит нас всех в неприятности – вот только переберет лишку. Ему б лучше протрезветь к великой ночи.
– Надеюсь, так он и поступит.
Мы отправились вокруг дома.
– Занят был? – спросил он меня.
– Можешь не сомневаться.
– Слушай, Снафф, босс мне всего не рассказывает, а Ночной Шорох сообщил день-два назад, что существует какое-то специальное гадание, из которого можно узнать, кто открывающий, а кто закрывающий. Это правда?
– Он прав, – ответил я. – Только, пока луна не спадет, на результаты гадания нельзя полагаться. И на пустом месте оно не делается.
– И сколько еще осталось?
– Несколько дней.
– Так, значит, в скором времени все игроки узнают, кто есть кто?
– Ну да. Они всегда узнают это. Вот почему очень важно закончить к этому дню любые совместные дела. Как только будут проведены все линии, твои бывшие друзья могут оказаться врагами.
– Не хотел бы я оказаться во врагах у тебя или у Ночного Шороха.
– Но это вовсе не означает, что перед самой Игрой мы вдруг должны перебить друг друга. По сути дела, я всегда расценивал такие поступки как признак слабости.
– Но пара-тройка убийств всегда имеет место.
– Я тоже так слышал. Пустая трата сил, подобные штучки лучше приберечь на потом.
– И половина из нас погибнет, когда другая победит.
– Открывающие и закрывающие редко распределяются поровну. Никогда нельзя предугадать, каким окажется расположение игроков и кто может объявиться в конце. Я слышал, как-то раз получилось, что игроки – все до одного – не раскрывали себя до самого последнего дня. Просто никто не показывался. Что тоже неверно. Ты только представь себе: любой из них, хвати ему смелости, мог повернуть все по-своему.
– Сколько еще ждать, пока не распространится слово, Снафф?
– Немного осталось. Думаю, кто-то работает над этим прямо сейчас.
– А ты знаешь?
– Нет. Но скоро узнаю. Я предпочитаю оставаться в неведении до самого последнего момента.
Он заполз на трухлявый пенек. Я уселся на землю рядом.
– Кроме того, это могло бы помешать мне. Я хочу попросить тебя сделать одно одолжение, прямо сейчас.
– Что за одолжение? – спросил он.
– Я хочу, чтобы ты прогулялся со мной ко склепу и проверил его содержимое. Надо выяснить, там ли еще Граф.
Он помолчал, изворачиваясь под солнечными лучами и блестя своими чешуйками.
– Нет, – ответил он чуть погодя. – Можно уже не ходить туда.
– Почему?
– Я и так знаю, что там его нет.
– Но откуда?
– Я вышел на прогулку прошлой ночью, – сказал он, – взобрался на сливовое дерево и стал ждать. Я разузнал, где чаще всего кормится Игл. Когда он прилетел к сливе, я сказал:
– Добрый вечер, Игл.
– Это ты, Ползец? – ответил он.
– Разумеется, кто же еще? – отозвался я. – Как поживаешь?
– Хорошо, хорошо, – просвистел он. – А тебе как ползается?
– О, капитально, – сказал я. – Насколько я понял, ты прилетел поужинать?
– Да. В последнее время я частенько сюда залетаю, эти сливы – мои самые любимые, отличная закуска после жучков. Я предпочитаю самое вкусное оставлять напоследок.
– Само собой, – прошипел я. – Славное завершение ночных трудов. А скажи мне, – пожив с Растовым, я немного поднаторел во всех этих вопросах, – ты никогда не пробовал опавших слив, что уже полежали на земле, сморщились и покрылись трещинками, тех, что так неаппетитны на вид?
33 
