Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
39 
– Очень странно. Обычно мы предпочитаем о таких вещах не распространяться.
– Значит, была причина.
– Верно.
– Так ты не однажды присутствовал при этом? Скажи, сколько раз ты уже участвовал в Игре?
– Мне хватило.
– Как ты думаешь, может, он пытался убедить ее… ну, перейти на другую сторону?
– Да.
– Интересно, удастся ему это?
Мы пробежали мимо дома Растова, но задерживаться не стали. На дороге мы повстречали Мак-Каба, бредущего куда-то с палкой в руке. Он было замахнулся на нас, но я оскалил клыки. Он сразу опустил трость и пробормотал нам вслед проклятье. Я уже привык ко всяким проклятьям, и никто не может точно определить, когда я улыбаюсь, а когда нет.
Мы все дальше углублялись в поля, пока, наконец, не очутились у моего холма. Тогда мы забрались на его вершину, войдя в круг из поваленных и торчавших в разные стороны каменных глыб. На юге, прямо над домом Дорогого Доктора, из темных туч били молнии.
На этой высоте ветер усилился, а к тому времени, как я обошел весь крут, закапал мелкий дождик. Серая Дымка скорчилась с подветренной стороны одной из глыб, наблюдая, как я сверяюсь со своими пометками.
Начал я с кладбища на юго-западе и от него провел линии ко всем остальным точкам, где находились дома игроков. Затем, обратившись к тому месту, где теперь лежали останки Графа, проделал все заново. Я тщательно запомнил получившийся узор. Теперь центр переместился от старого поместья вниз, на юг, минуя нас, и расположился немного впереди и чуть слева. Я встал как вкопанный, начисто позабыв про дождь, и снова проверил расчеты, линию за линией. Вот центр ползет, ползет, смещаясь вниз.
И опять прежний результат. Но там же абсолютно ничего нет, никаких отличительных знаков! Просто склон холма, несколько деревьев да валунов. И никаких строении, никаких объектов поблизости.
– Что-то не то, – пробормотал я.
– В чем дело? – спросила Серая Дымка.
– Не знаю. Происходит что-то очень странное. Все прошлые варианты хоть какой-то интерес представляли, вписывались в общую схему. А здесь обыкновенная пустышка. Просто кусок поля к югу отсюда и немного на запад.
– Но в то же время все предыдущие варианты оказались неверными, – сказала она, подойдя ко мне, – какими бы интересными они ни казались. – Она запрыгнула на ближайший камень. – Где это?
– Вон там, – кивком указал я. – Справа от той купы из пяти-шести деревьев, на склоне холма.
Дымка внимательно рассмотрела указанное место.
– Ты прав, – согласилась она. – Вид не очень-то многообещающий. Ты уверен, что все правильно сосчитал?
– Два раза проверил, – обиделся я.
Дождь внезапно хлынул как из ведра, и она снова вернулась в свое убежище под камнем. Я присоединился к ней.
– Думаю, надо пробежаться туда, – сказала она немного погодя. – Разумеется, после того, как дождь немного поутахнет.
Она начала вылизывать себя. Но вдруг подняла голову.
– Мне только что пришло на ум, – сказала она. – Скелет Графа. У него на пальце был перстень?
– Нет, – ответил я. – Кто бы там его ни пришпилил, он же, без сомнения, и перстень забрал.
– Так, значит, теперь этот кто-то располагает уже двумя атрибутами.
– Значит, так.
– Что делает его сильнее.
– Только в некотором смысле – усиливает его отвагу. Но одновременно с тем и делает его куда более уязвимым.
– Ну, отвага – это уже кое-что.
– Пожалуй.
– Игра всегда на определенном этапе становится такой запутанной? Что, мысли игроков, их идеи, атрибуты постоянно так мешаются друг с другом?
– Постоянно. Особенно перед самым завершением, когда события одно другое не успевают сменять. Своим пребыванием здесь и некоторыми определенными поступками мы создаем вокруг всех нас что-то наподобие вихря. Твое собственное замешательство в один прекрасный момент может погубить тебя. И наоборот, ошибка твоего соперника может спасти тебе жизнь.
– Ты утверждаешь, что с каждым днем положение дел все больше и больше запутывается, но ведь должно же когда-то все встать на свои места?
– Да, более или менее. Но только к самому завершению.
Неподалеку от нас ударила молния, раздался приглушенный удар грома. Гроза, созданная Дорогим Доктором, начала распространяться на окрестности. Ветер вдруг переменился, и нас с головы до ног окатило дождем.
Мы сразу кинулись прочь, под прикрытие камня покрупнее. И вот пока я сидел там, одолеваемый печальными думами, которые обычно лезут в голову, когда насквозь промокнешь, мой взгляд внезапно остановился на боковинке плиты. Под струйками дождя царапинки и шероховатости на ней начали складываться в единое целое.
39 
