44 
– Ты прибыла сюда в сопровождении пса.
– Снафф – мой друг, – ответила она. – Он вытащил меня из колодца, спас от молнии Древнейших.
– Да, я видел, он оттащил тебя в сторону, когда она ударила – как раз перед тем, как я решил вызвать тебя сюда. Он желанный гость здесь. Приветствую тебя, Снафф.
– Здравствуйте, сэр, – ответил я.
Не торопясь, старый кот поднялся на ноги, выгнул спину, потянулся и снова выпрямился.
– Времена настают крайне сложные, – промолвил он. – Вы создали необычный узор. Пойдем, пройдемся со мной, дочь моя, я хочу поделиться с тобой некоторыми соображениями относительно последнего дня. Ибо иные вещи представляются слишком незначительными взору Великих, и даже кошка может знать то, что неизвестно Древнейшим богам.
Дымка взглянула на меня, а поскольку лишь немногие умеют определять, когда я улыбаюсь, я кивнул головой.
Они пошли вокруг храма, а я подумал, наблюдает ли сейчас за нами из своего убежища, расположенного высоко в горах, некий древний волк, постоянно пребывающий настороже, неизменно повторяющий одно и то же: «Всегда будь начеку, Снафф, всегда». Даже сейчас у меня в ушах раздавалось его вечное ворчание, исходящее откуда-то из подсознания.
Я побродил по округе, поджидая возвращения Серой Дымки. Сложно было сказать, сколько они уже отсутствуют – в месте, где нет времени. Но, следовательно, они не должны пропасть надолго. Однако я оказался неправ.
Когда я увидел их, вынырнувших из-за угла дворца, то снова подивился, какой-такой странный каприз судьбы свел меня дружбой с открывающим. Который, к тому же, принадлежит к кошачьему племени.
Они приблизились, и я заметил, что Серая Дымка чем-то слегка озабочена, а если не озабочена, то уж озадачена точно. Это я понял по тому, как она подняла правую передою лапку и изучила коготки.
– Теперь сюда, – произнес старый кот, и по его взгляду я понял, что на сей раз приглашение относится и ко мне тоже.
Он провел нас по аллее, рядом с дворцом Семидесяти Наслаждений. По сторонам тянулись урны темно-коричневого, красно-коричневого и светло-синего цветов, инкрустированные искусно выполненными узорами из черненого серебра, ручки их были вырезаны из малахита, нефрита, порфира и хризоберилла. Здесь прятались забытые тайны храма. Пурпурные крысы разбегались, заслышав звук наших шагов. Крышка одной из урн задрожала, издав резкий звон, эхом отразившийся от стен из розового хрусталя.
– Сюда, – сказал кот, и мы прошли вслед за ним в затененную нишу, где обнаружилась дверь, ведущая внутрь храма. Рядом на хрустальной стене колыхалась несколько менее вещественная дверь: едва мы приблизились, как молочныи свет внутри внезапно проявившегося на хрустале прямоугольника забурлил.
Когда мы остановились перед ней, кот повернулся ко мне.
– Поелику ты есть друг моего друга, – сказал он, – я подарю тебе знание. Спрашивай меня, что хочешь.
– Что день грядущий мне готовит?
Он мигнул.
– Кровь, – произнес он затем. – Моря и океаны ее вижу вокруг тебя. И ты потеряешь друга. А теперь проходите во врата.
Серая Дымка шагнула в прямоугольник и исчезла.
– Что ж, и на том спасибо, – сказал я.
– Carpe baculum!* – прокричал он мне вслед, каким-то образом поняв, что я еще не успел начисто позабыть латынь, и, вероятно, посмеявшись по-своему, по-кошачьи, приказав мне на классическом языке принести палку.
Постепенно привыкаешь к вечным подколкам со стороны кошек насчет собачьей жизни, хотя, думаю, их глава от подобных глупостей мог бы и воздержаться. Но он же все-таки кот и, по-видимому, очень давно не видел собаки, поэтому не смог удержаться.
– Et cum spiritu tuo**, – ответил я и шагнул в дверь.
– Benedicte***, – донесся до меня далекий ответ.
(* У кого-то из них – у кота ли, у пса ли – с латынью, похоже, не все в порядке, потому что carpe baculum переводится как «лови (хватай) палку». Впрочем…
** Et cum spiritu tuo (лат.) – И с духом твоим.
*** Benedicte {лаг.) – Благославен [будь]. Эти две последние реплики представляют собой перефразированное окончание католической службы.)
Я снова повис в пространстве меж двух миров.
– Что там такое случилось? -окликнула меня Серая Дымка.
– Он на прощанье посмеялся над моей Вахтой.
– С чего бы это?
– Будь я проклят, если знаю. По его морде ничего нельзя прочитать, ты что, забыла?
Тут она внезапно нырнула в еще один прямоугольник. Очень странное зрелище представляла она – колеблющаяся, плоская картинка кошки. Затем Дымка превратилась в горизонтальную линию, концы черточки сошлись друг с другом, и все исчезло. Когда наступила моя очередь, дело оказалось куда проще. Я очутился рядом с ней на вершине Собачьего Гнездовища прямо перед каменной плитой, которая снова стала серым камнем с несколькими царапинками на нем. Солнце зависло далеко на западе, гроза уже кончилась.
44 
