Особенно,... 
157 
— Мило, — сказала она так неуверенно, что Споффорд рассмеялся.
Однако было совершенно очевидно, что в доме никто не живет. Как это выходит — так легко сказать, обжит дом или нет. По крайней мере, некоторые дома. Они оба почувствовали это, но не поняли, почему вдруг такая мысль пришла в голову, и не сказали ни слова; Споффорд остановил машину, вышел из нее, позвал:
— Эй. Клифф.
Тишина подтвердила их подозрения. Роузи (руки все еще скрещены на груди, словно для защиты) обошла дом кругом. Полуподвальный гараж пустовал, инструменты — помощники суровой жизни — аккуратно лежали и висели по стенам: зубастые пилы, в их числе циркулярная, топоры и большие лопаты. Мотоцикл под синим брезентом. Гуру с мотоциклом![456]
— Вот так так, — сказал подошедший сзади Споффорд.
— Это из-за Четвертого июля?
— Ой господи, — сказал он. — Даже и не знаю.
Они подождали немного в замшелом дворе (Споффорд сказал, что вполне можно зайти внутрь, сделать чаю, но Роузи покачала головой), бросая камешки в железную бочку, чтобы послушать, как она звенит. И наконец поднялись уходить.
— В общем, я разочарована, — радостно сказала Роузи, забираясь в попахивающую машину и захлопывая дверь. — Теперь я не узнаю, что бы он сделал.
— Мы вернемся, — удрученно ответил Споффорд. — Мне очень жаль, честно.
— Да ладно тебе. Все равно интересно было. Он вывел машину на дорогу.
— Так чем он занимается?
— Ну. Всяким таким. По обстоятельствам.
— А все-таки?
— Большей частью — телесные хвори. Так и не скажешь, что именно он делает, потому что многое только Клифф и видит или, там, чувствует. Он говорит: Вставай на ноги. И вот ты пытаешься, а он смотрит и чувствует это вместе с тобой, даже если поначалу для тебя оно не очень важно.
— Встать на ноги?
— А попробуй. — Споффорд попытался показать пример: он всматривался в себя, размеренно дышал и на мгновение выпустил руль из рук.
Эй.
Он снова взялся за руль, едва касаясь кончиками пальцев.
— Может, нам остановиться, — сказала она.
Споффорд пожал плечами и свернул на вынырнувшую просеку. Мягкий мох заполонил колеи, а трава и дикие цветы, выросшие на центральном бугорке, щекотали оси грузовика. Остановились.
— Хорошо, — сказала Роузи.
— Хорошо, — откликнулся Споффорд.
Он опустил руки на обтянутые джинсами колени. На тыльной стороне руки едва виднелась татуировка рыбки. Его повадка стала осторожной, будто он подбирался к пугливому животному, которое может убежать, а может и замереть на миг, если он проявит достаточно терпения.
— Хорошо. Встанем на ноги. Тишина и лес.
— Ты пойми, я не смогу заменить Клиффа, — сказал Споффорд, помолчав. — Он что делает — направляет тебя. Если ты будешь делать, что тебе говорят, он все объяснит.
— Объясни ты.
— Попробую.
Он внимательно посмотрел на нее и на то, что в этот миг их окружало, — подобно Клиффу. Роузи поняла, что от нее нужно, и не закрыла глаза, не приняла позу для медитации; она просто попробовала почувствовать свои ноги.
— Вот-вот, так, — сказал Споффорд, и только тут Роузи почувствовала, как просыпаются ее конечности; далеко, далеко, по ту сторону захвативших ее тело тишины и пустоты.
— Хм, — сказала она.
— Можешь встать на одну, а потом и на другую?
— Не зна-а-а…
Так, сначала Левая, потом Правая — даже покалывание и зуд возникают по очереди. Жутковато.
— Опусти их на землю.
— Так мы же не на земле.
— Да какая разница. Коснись дна.
Ее ноги, огромные, как у клоуна или медведя, стали корнями. Роузи засмеялась. Споффорд взглянул на нее.
— Чуешь? — сказал он.
— Вроде. — Она подняла пятки и снова опустила их. Привет, ножки. — И что теперь?
— Попробуй такое упражнение, когда чувствуешь, что ты слишком легкая, — ответил Споффорд. — Когда чувствуешь, что готова покинуть свое тело или что вся твоя сущность сжалась в голове и ты не можешь управлять собой. Понимаешь?
— Угу, — сказала Роузи.
— А потом очередь сердца, — продолжал Споффорд и коснулся ее груди.
— А.
— Или спины, — сказал Споффорд. — Поясницы. Некоторым она трудно дается.
Она прислушалась к себе. Ничего особенного.
— Поясница?
— Ну, — засмеялся он, — немного пониже. Внизу, там, где копчик. Еще ниже. — Он слегка раздвинул колени, как бы давая выход своему духу. — Ниже, — мягко сказал или скомандовал он.
157 
