Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
18 
— Да, дружок, я это видел. Я видел, как погиб за какие-то две минуты цветущий сад. Я видел, как разлетелись на тысячи осколков стеклянные оранжереи. И в сад этот угодило столько бомб, что пришлось навсегда отказаться от мысли возродить его. Даже сама земля там была мертва.
У Тисту перехватило горло.
— И чей же был этот сад? — шепотом выдохнул он.
— Мой, — ответил старый садовник, отвернулся — к чему мальчугану видеть его горе? — и снова взял в руки ножницы.
На какое-то мгновение Тисту замолк — значит, размышлял. Он по пробовал представить себя в таком же мертвом саду, каким был некогда сад Седоуса… Попробовал представить себе разбитые вдребезги оранжереи и землю… землю, непригодную для цветов. На глазах у него навернулись слезы.
— Ну ладно… Побегу расскажу об этом! — выпалил он. — Пусть все знают, как было! Я расскажу Амели, расскажу слуге Каролусу…
— Эх, Тисту, Каролуса надо пожалеть еще больше, чем меня. Он, бедняга, потерял свою родину.
— Свою родину? Он потерял ее на войне? Разве так бывает?
— И все-таки бывает. Его родина была стерта с лица земли. Никогда в жизни он ее не найдет. Вот почему он здесь.
«Правильно я думал, что война — ужасная вещь, потому что на вой не можно так же просто потерять свою родину, как теряют носовой платок», — заключил Тисту.
— Но бывает и похуже, — продолжал Седоус. — Вот ты упоминал об Амели, нашей кухарке. Так вот, Амели потеряла на войне своего сына… Другие же теряют руку, ногу, а бывает, и голову. На войне все что-нибудь теряют.
Так Тисту пришел к глубокому убеждению, что война — величайший и гнуснейший беспорядок, какой только можно встретить в мире, потому что на войне каждый теряет именно то, что дороже для него всего на свете.
«Как поступить? Как задержать войну? — все твердил и твердил про себя Тисту. — Вот господин Трубадисс наверняка против войны — недаром он так ненавидит беспорядок. Решено: завтра я поговорю с ним об этом».
Глава пятнадцатая, в которой рассказывается сразу о трех вещах: о том, как Тисту изучает географию, как посещает завод и как нежданно-негаданно два народа — заходиты и уходиты — собираются идти друг па друга войной
Господин Трубадисс восседал за своим письменным столом. Он снова обрел свой трубный голос и теперь кричал сразу в три телефона. Господин Трубадисс, как вы понимаете, был страшно занят.
— Вот всегда так бывает, когда где-нибудь в мире начинается война, — прогудел он Тисту. — Мы В Пушкостреле трудимся, как говорится, вдвойне.
Он был прав. Тисту и сам заметил это еще утром: заводской гудок пропел протяжнее, чем обычно, да и рабочих пришло гораздо больше. Девять труб так дымили, что голубое небо превратилось в черное.
— Хорошо… я приду к вам в другое время, когда вы будете посвободнее, — сказал Тисту.
— А что вас интересует?
— Я просто хотел узнать, где началась война.
Господин Трубадисс встал, подвел Тисту к громадному глобусу, крутанул его и ткнул пальцем в самую его середину.
— Видите эту пустыню? Вот как раз в этом месте.
Да, Тисту видел под пальцем господина Трубадисса какое-то розоватое пятно, похожее на карамельку.
— Почему же война началась именно здесь, господин Трубадисс?
— Это не трудно понять.
Когда господин Трубадисс уверял, что какую-нибудь вещь не трудно понять, Тисту тут же охватывали сомнения, ибо, как правило, все это было очень трудно. Но на сей раз Тисту решил не отступаться и внимательно слушать.
— Да, да… не трудно понять, — повторил господин Трубадисс. — Пустыня эта никому не принадлежит…
«Никому…» — повторил про себя Тисту.
— Но справа находится страна, где живут заходиты, а слева другая страна, где живут уходиты.
«За-хо-ди-ты… У-хо-ди-ты…» — снова повторил Тисту про себя; нынче он действительно был крайне внимателен.
— И вот спустя некоторое время заходиты заявили, что им необходима эта пустыня, но тогда уходиты ответили, что им тоже она необходима. Заходи ты укрепились на своих позициях, а уходиты — на своих. Потом заходиты послали телеграмму уходитам, в которой предложили тем убраться прочь. Однако и уходи ты не остались в долгу и по радио объявили, что запрещают заходитам здесь оставаться. Теперь обе армии на марше и, когда они встретятся, начнут сражаться.
— А что же находится на этой розовой карамельке?.. Простите, я хо тел сказать — в этой пустыне. Сады? — заинтересовался Тисту.
18 
