179 
– У меня уже заказан билет на ближайший корабль из Александрии. Я отправлюсь в Неаполь, потом в Барселону. Из Лиссабона отплыву в Новый Свет.
Лицо ее сделалось уже, черты лица стали резкими. Губы дрогнули, но с них не сорвалось ни слова. И вдруг я увидел, что к глазам ее подступили слезы, и почувствовал, что она хочет меня обнять или хотя бы прикоснуться ко мне. Но я отвернулся, сделав вид, что занят чем-то лежащим на столе, и стиснул кулаки, чтобы унять дрожь. Как хорошо, подумал вдруг я, что Ники унес с собой в небытие свои руки. Если бы он это не сделал, мне пришлось бы ехать за ними во Францию, прежде чем я смог бы продолжить свой путь.
– Не может быть, чтобы ты ехал к нему! – прошептала она.
К нему?! Как она смеет! Ведь он же мой отец!
– Какой смысл говорить об этом сейчас? Я уже еду! – ответил я.
Она лишь отрицательно качнула головой и подошла к столу. Походка ее была еще более легкой и неслышной, чем у Армана.
– Кто-нибудь из нам подобных отваживался совершать столь далекое путешествие и пересекать океане – спросила она.
– Мне об этом ничего не известно. В Риме говорили, что нет.
– А вдруг это вообще невозможно? Пересечь океан.
– Возможно. И ты это знаешь.
Ведь прежде мы переплывали моря в обитых пробкой гробах. И горе тому, кто посмеет меня потревожить.
Она подошла еще ближе и взглянула на меня сверху вниз. Она не в силах была и дальше скрывать боль, исказившую прекрасные черты ее лица. И несмотря на это, она казалась мне восхитительной. Почему прежде я одевал ее во все эти бальные платья, шляпы с перьями и заставлял носить драгоценности?!
– Ты знаешь, как связаться со мной, – снова заговорил я. Тон мой, однако, не был уверенным, и в голосе звучала горечь. – Вот адреса моих банков в Лондоне и Риме. Эти банки существуют на земле столько же, сколько и вампиры, наверное. Они и впредь останутся на своих местах. Впрочем, тебе это и так известно…
– Замолчи! – тихо вскрикнула она. – Не смей больше говорить со мной об этом.
Какая ложь и какое притворство! Она всегда ненавидела такого рода разговоры и никогда не заговаривала на подобные темы сама. Даже в самых фантастических снах мне не могло присниться, что когда-нибудь все будет происходить именно так – что мне придется холодным тоном говорить ей столь неприятные вещи и ей придется плакать. Мне казалось, что при известии о том, что она уходит, я буду дико вопить от боли, со слезами брошусь к ее ногам.
Мы долго смотрели друг на друга. Я видел, что глаза ее полны слез, а губы вздрагивают.
И в конце концов я потерял всякий контроль над собой.
Вскочив, я бросился к ней и обхватил руками ее хрупкое тело. Я не хотел ее отпускать от себя, как бы она ни боролась. Мы буквально слились в безмолвном крике и никак не могли оторваться друг от друга. Но я чувствовал, что она не подчинится, что она не растаяла в моих объятиях.
В конце концов она слегка отстранилась и стала гладить меня по голове обеими руками, потом наклонилась, поцеловала меня в губы и молча отошла.
– Вот и все, мой дорогой, – сказала она.
Я покачал головой. У меня на душе было столько невысказанных слов! Но они не были ей нужны, она никогда не нуждалась в моих словах.
Медленно и плавно, грациозно покачивая бедрами, она подошла к двери, которая выходила в сад, и посмотрела сначала на сияющие высоко в небе звезды, потом на меня.
– Ты должен пообещать мне кое-что, – промолвила она наконец.
Я видел перед собой благородного молодого француза, который с грацией, свойственной только арабам, спокойно передвигался по узким улочкам и темным закоулкам сотен городов и бесстрашно посещал такие места, где только отъявленные бандиты могли чувствовать себя в относительной безопасности.
– Хорошо, – ответил я, хотя дух мой был совершенно сломлен и никакого желания продолжать разговор не было.
Краски померкли. Ночь не казалась мне ни холодной, ни жаркой. Мне хотелось сейчас, чтобы она поскорее ушла, однако я не мог даже представить, что будет со мной, когда это действительно случится.
– Пообещай мне, что ни при каких обстоятельствах не попытаешься покончить со всем этим, предварительно не повидавшись со мной, не подождав, пока мы снова сможем быть вместе.
В первый момент я был настолько удивлен, что даже не нашелся, что ответить.
– Я никогда не решусь покончить с собой, – наконец ответил я, постаравшись вложить в свои слова как можно больше презрения. – А потому с легкостью могу дать тебе такое обещание. Но почему бы и тебе не пообещать мне кое-что? Например, что ты скажешь мне, куда направишься отсюда и где я смогу тебя найти… что не исчезнешь бесследно, как если бы ты оказалась плодом моего воображения…
179 
