.
Очередная сказка о Золушке 
30 
– Слепец подергал серьгу, призывая джинна. Надо сказать, что если тронуть амулет, джинн вернется к хозяину. Но наш джинн не имел такой возможности. Плененный своими врагами, он сидел в зачарованной темнице, скован зачарованными цепями. Тогда слепец, сердясь, дернул серьгу во второй раз. Это было сильнодействующее средство. Если тронуть амулет дважды, джинна-ослушника пронзит сильнейшая боль.
– Бедняга, – посочувствовала Регина.
– У моей госпожи доброе сердце. Джинн испытал боль, но не смог вернуться к хозяину. Тогда глупый слепец, обуянный гневом, дернул серьгу в третий раз. Огонь вырвался из жил джинна и сжег его дотла. Так бывает всегда, если тронуть амулет трижды. В итоге глупец остался без глаз и без джинна. Да, он мог продать ювелиру серьгу за бесценок. Но вряд ли это скрасило бы ему остаток жизни.
– Мораль?
– Гнев – вор. Он крадет у нас последнее.
– Это очевидно.
– Я счастлив, что моя госпожа никогда не гневается. Ведь очевидное – то, чего легко избежать. Полагаю, у вас на звездах есть много новой, неизвестной нам морали. Узнав ее, мы уподобимся ангелам.
– С пламенным копьем?
Толстяк не ответил. Он подошел к певцу и бросил в колпак золотую монету. Старец рассыпался в благодарностях. Судя по жестам, на голову Каджар-хабиба призывались все благословения Галактики. Господа Миров, поправилась Регина. Галактика здесь – фикция. История с джинном, как ни странно, взволновала ее. Значит, первый раз – призыв? Второй – наказание? И третий – кара? В системе крылся смысл, выходящий за рамки сказки.
Постичь его не удавалось.
VI
На ужин Ник не явился.
«Господин посол просил его не ждать. У него много работы,» – с каменным лицом сообщила госпожа Клауберг. Кроме нее и Регины, столовую почтили присутствием двое секретарей и специалист по техническому обеспечению. Видимо, они в поте лица трудились днем – даже обед пропустили! Зато теперь наверстывали упущенное, отдавая должное лагману, как здесь называли гибрид жаркого с супом.
«А господин посол что? – Регина подмигнула пустому месту во главе стола. – Весь день бездельничал, а под вечер спохватился? Оригинальный график работы!»
Вернувшись в свои апартаменты, она занялась изучением трофеев. Фрида, нахалка, немедленно запрыгнула на кровать. Покупки ее очень заинтересовали: отобрав у хозяйки нефритовый кулон, химера принялась гонять его лапой по покрывалу.
К счастью, не выпуская когтей.
Ювелирная лавка – «Бирюза – кровь неба! Сердолик – кровь заката! А янтарь? Кровь солнца!..» – заворожила доктора ван Фрассен. Салон, где каждая безделушка дороже звездолета, ее бы не удивил – насмотрелась, мотаясь по Галактике. Но здесь… Лавочник не соврал, хвастаясь. Ожерелья и серьги, перстни и браслеты лежали на прилавке навалом, гроздьями винограда свисали с потолка, сотнями глаз подмигивали из ларцов. Спасибо Каджар-хабибу: помог выбрать, а потом до хрипоты, как с заклятым врагом, торговался с приятелем-хозяином за каждое зернышко бус. Расплачивался тоже он. Когда же Регина заикнулась, что готова обменять галакт-экю по курсу и рассчитаться – толстяк стал багровей помидора и выпроводил «госпожу» из лавки. Реплики о состоятельности, самостоятельности и женской гордости отлетали от него, как речная галька от брони линкора. Во сколько в итоге обошелся увесистый мешочек трофеев, Регина так и не узнала. И успокаивала себя, что, кажется, не слишком дорого.
Впервые она принимала подарки от скопца.
Фрида, наигравшись, удалилась к себе – спать. А доктор ван Фрассен еще с полчаса вертелась перед зеркалом. Еще бы «выгулять покупки», как шутит Линда! Да, отметила Регина, ни капельки не смущаясь. Мне хочется восхищенных взглядов. Простительная слабость для женщины моих лет. Вот только кто оценит по достоинству…
…Ник?
А, гори оно все пропадом! Почему бы и не нанести поздний визит господину послу? Что это он, в самом деле? Режим не соблюдает, ужин игнорирует! Мы, как врач, имеем полное право… Дивясь собственному игривому настроению, Регина двинулась известным ей путем. На сигнал вызова никто не откликнулся. Может, господин посол, покончив с делами, отправился на боковую? А она, как дура… Регина коснулась сенсора еще раз – и вдруг, потянув носом, уловила смутно знакомый запах.
Кальян, подсказала память.
Дверь открылась от легкого толчка. «Пожар?» – мелькнула первая мысль. Пряди дыма струились по кабинету. Где панель противопожарной системы? Почему не сработала сигнализация? Глаза слезились, в горле першило. Чуть не плача, доктор ван Фрассен – вся такая красивая, да – высмотрела, бес его дери, кальян на столе, Ника, храпящего на диване… Сквозь слезы и кашель почудилось: все вернулось. Тринадцать лет предательства и разлуки исчезли в черной пасти космоса. Нелепый, смешной, беззащитный, Николас Зоммерфельд был сейчас безбородым юнцом, а не матерым дипломатом. Изредка, перестав храпеть, он блаженно улыбался, словно видел на потолке – на изнанке своих сомкнутых век? – гостиницу в Непае, снег за окном, чашку кофе, за которой надо спускаться в холл, к администратору…
30 
