Последние отзывы

  54  

— Я — полноправный гражданин! Меня должен судить суд присяжных!

— Замечательно. Присяжных для судебных разбирательств по таким делам, как твое, они вербуют из пассажиров. В космопорте, во время задержек рейсов.

Карл Эмерих скорчил мерзкую рожу и запел на манер информателлы:

— Старт круиз-яхты «Лукреция» откладывается на двое суток в связи с зачисткой трассы. Пассажиров «Лукреции» просим немедленно зайти в здание прокуратуры, второй этаж, зал для заседаний. Отказ будет расценен как неуважение к властям. Приносим извинения за доставленные неудобства.

— Не может быть!

— Может. Законодательство Кемчуги это позволяет. Ты даже не представляешь, малыш, как много себе позволяет здешнее законодательство, гори оно огнем!…

— Присяжные — инопланетники, застрявшие на Кемчуге?

— Да. Туристы, дельцы, транзитники. Бродяги, наконец. Торопясь улететь побыстрее, они засудят родную мать, не вникая в обстоятельства. Дело обстоит скверно, малыш.

— Мерзавец Гарсиа лжет! Я не заходил в шатер Катулла! Любой пси-сканер на суде обнаружит его ложь…

— Да, — кивнул маэстро Карл. — Обнаружит и обличит. Но сканеров мало. Редкая, знаешь ли, профессия. Услуги телепата на суде очень дорого стоят. Его надо вызывать из другого сектора Галактики, оплачивать перелет в оба конца, питание, комфорт… Это все помимо гонорара. А своего сканера на Кемчуге нет. Они работают по старинке: свидетельские показания под присягой. Или под пытками. Их устраивает.

Он помолчал, вытер лысину платком и добавил:

— Катулл здесь известный человек. А торговля рабами — главная статья экспорта. Если судье придется выбирать между крупным закупщиком «живого мяса» и никому не известным невропастом театра «Filando»… Как ты думаешь, кого выберет судья?

— Я ни в чем не виноват… — безнадежно сказал Лючано, отворачиваясь.

— Знаю. И судья не виноват. Такова жизнь, малыш. Она дергает за нити, а мы танцуем. Если победить нельзя, надо договариваться.

И маэстро ушел договариваться.

А Лючано Борготта остался в Мей-Гиле, на островке предварительного заключения. Вся тюрьма представляла из себя кучу мелких островков, отделенных друг от друга узкими проливами. Сперва молодой невропаст удивлялся этой видимой свободе. Кинься в воду и плыви — от острова к острову, от одного клочка суши к другому, пока не окажешься на Ивликене, где космопорт, свобода…

Потом он узнал, что делают с купальщиками стайки рыбешек «боро-оборо». Понял, что видимая свобода и видимость свободы — две разные категории.

И раздумал бежать.

— Отлично, — кивнул Гишер, когда Лючано поделился с ним своими умозаключениями. — Ты делаешь успехи. А теперь расскажи мне, как ты вчера побил Толстого Уву. Ты ведь побил его, да? За что?

Гишер, добродушный старичок с вечно сонными, чуть опухшими глазками, не был заключенным. Он приходил и уходил, когда вздумается. Кроме юбки, он носил кожаный передник, на котором красовался знак особых служб Мей-Гиле: паук держит в лапах муху. Но Гишер не был и охранником. Здешняя охрана набиралась из людей молодых, полных сил и нерастраченной энергии. Здоровенные лоботрясы, охранники шлялись между островками тюрьмы, для порядку поколачивая «сидельцев» дубинами. Другого способа наведения порядка они не знали.

Поясные излучатели охраны что-то делали с водой, отчего тюремщики ходили через проливы, словно обув десант-боты на воздушной подушке. У Гишера имелся точно такой же излучатель. Прогуливаясь, Гишер часто захаживал на «предвариловку». Чаще, чем на остальные островки. Но до вчерашней драки с Толстым Ува он не проявлял к Лючано ни капли интереса.

— Он меня обижал, твой Ува.

Лишь произнеся это, Лючано почувствовал, как смешно и нелепо звучат его слова. Маленький внук жалуется дедушке на обидчика. Сейчас дедушка пожалеет, погладит по головке, защитит, пойдет к родителям драчуна и потребует наказать негодяя…

«Я слишком молод для Мей-Гиле. Молод и глуп».

Мысль была кривой и острой, с зазубринами, как рыбацкий нож.

— Естественно, — согласился Гишер, почесав дряблый Животик. Личико его сморщилось от удовольствия, напомнив печеный плод манго. — Толстый Ува, насколько я знаю, всегда обижает новичков. А когда его переведут на остров Хаэмуба, где сидят рецидивисты, «ястребы» и «вольные гуляки», то вожди-сидельцы Хаэмубы станут обижать Толстого Уву. Ты не сказал мне ничего нового, дружок. А я хочу знать, как ты побил Уву.

  54