202 
— Нам известно из писем Марка Бибула, что обстановка в Сирии стала критической, — начал он. — У него под рукой всего двадцать семь когорт, а это смешно. Кроме того, боевой дух армии невысок, даже у легиона Габиния, возвращенного из Египта. Самая возмутительная ситуация для человека — командовать солдатами, которые убили его сыновей. Сирии нужны новые легионы.
— А где мы их возьмем? — громко спросил Катон. — Благодаря активности Цезаря, сформировавшего в этом году еще двадцать две когорты из рекрутов, Италия и Италийская Галлия оголены.
— Я знаю об этом, Марк Катон, — жестко оборвал его Марцелл-старший. — Но факт остается фактом. Нам необходимо отправить в Сирию по меньшей мере два легиона.
Помпей вдруг подмигнул Метеллу Сципиону, с самодовольным видом восседавшему перед ним. Они хорошо ладили, и Помпей даже прощал своему тестю неодолимую приверженность к порнографии.
— Младший консул, могу я сказать?
— Пожалуйста, Гней Помпей.
Помпей поднялся, ухмыляясь.
— Я понимаю, что, если хоть кто-нибудь из присутствующих внесет предложение отобрать в приказном порядке эти легионы у Цезаря, наш уважаемый плебейский трибун Гай Курион немедленно наложит на это вето. Но я предлагаю действовать в рамках, которые определил сам Гай Курион.
Катон улыбался, Курион хмурился.
— Если мы сможем действовать в этих рамках, я буду рад, — сказал Марцелл.
— Сможем, — весело заверил Помпей. — Я отдам один легион, и Гай Цезарь отдаст один легион. Таким образом, равновесие не нарушится. Мы оба лишимся одинакового количества солдат. Это приемлемо, Гай Курион?
— Да, — коротко ответил Курион.
— Ты ведь не наложишь вето на подобное предложение?
— Нет, Гней Помпей.
Помпей просиял.
— Что ж, отлично! Тогда я извещаю Палату, что уступаю Сирии один из моих легионов.
— Который, Гней Помпей? — спросил Метелл Сципион, нетерпеливо ерзая в кресле.
— Мой шестой легион, Квинт Метелл Сципион, — был ответ.
Все замолчали, молчал и Курион. Ай да Помпей! Ай да пиценский боров! Он одним махом сократил армию Цезаря на два легиона, обезоружив при этом плебейского трибуна. Ибо шестой легион был с Цезарем уже несколько лет, но принадлежал он Помпею.
— Отличная идея! — сказал Марцелл-старший с ухмылкой. — Голосуем поднятием рук. Кто зато, чтобы Гней Помпей отдал Сирии свой шестой легион, прошу поднять руки.
Даже Курион поднял руку.
— А теперь кто за то, чтобы Гай Цезарь послал в Сирию один из своих легионов?
Курион опять поднял руку.
— Тогда я немедленно сообщу Гаю Цезарю о нашем решении, — сказал довольно Марцелл.
— А кто станет новым губернатором Сирии? — спросил Катон. — Я думаю, большинство почтенных отцов согласится с тем, что мы должны вернуть Марка Бибула домой.
— Я предлагаю, — тут же сказал Курион, — послать в Сирию Луция Домиция Агенобарба.
Агенобарб поднялся, печально покачивая головой.
— Я был бы рад, Гай Курион, но, к сожалению, не могу ехать в Сирию по здоровью. — Он уткнул подбородок в грудь, демонстрируя свой голый череп. — Солнце там слишком палит, почтенные отцы. Оно поджарит мне мозги.
— Носи шляпу, Луций Домиций, — весело посоветовал Курион. — Что было хорошо для Суллы, хорошо и для тебя.
— Но есть еще проблема, Гай Курион. Я не могу носить шляпу, как и воинский шлем. Едва лишь что-то касается моей макушки, у меня начинаются жуткие головные боли.
— Это у нас они начинаются от тебя! — не удержался Луций Пизон.
— А ты — инсумбрийский дикарь! — взвился Агенобарб.
— К порядку! К порядку! — выкрикнул Марцелл-старший.
Помпей снова встал.
— Можно мне предложить альтернативу, Гай Марцелл? — скромно спросил он.
— Говори, Гней Помпей.
— У нас есть список преторов, не побывавших в губернаторах, но, думаю, все согласятся, что неспокойную Сирию можно доверить лишь человеку, имевшему консульский статус. Поскольку Марк Бибул нужен нам в Сенате, могу ли я предложить на его место экс-консула, пятилетний срок отчуждения которого от подобных постов еще не прошел? Со временем все уляжется и таких проблем больше не будет, но сейчас мы должны мыслить здраво. Если Сенат согласится, мы можем принять специальный закон, позволяющий выдвинутому мной кандидату занять эту должность.
— Да хватит, Помпей! — вздохнул Курион. — Назови своего человека.
202 
