59 
– Мист сказала мне, что Кэдрин… Как она выразилась? Великолепна до неприличия. И бесстрашный воин. Ты любишь ее? – спросил Николай с надеждой в голосе.
– Нет. Но я знаю, она – моя. И я должен служить ей, защищать ее.
– Этого вполне достаточно. Остальное придет со временем, – сказал Николай. – Мы все гадали, почему ты решил представлять Риору.
Себастьян снова передернул плечами.
– Я ведь сам по себе, а она потребовала, чтобы я действовал от имени какой-нибудь группы. Таковы условия игры.
– Ты мог бы сказать, что представляешь стойких или короля Кристофа.
Лицо Себастьяна застыло. Король Кристоф! У Себастьяна не укладывалось в голове, как Николай мог погибнуть от рук русских, и тут же, на залитом кровью поле битвы, принести присягу верности Кристофу – он ведь русский, не важно, вампир или нет.
– Это я так, к слову. Но приглашение вступить в наши ряды остается в силе, – добавил Николай. – Я радуюсь каждый раз, когда убиваю красноглазого вампира.
– Ты встречался с ними? – поинтересовался Себастьян.
– Я с ними воевал. Мы набираем силу. – Николай сцепил пальцы. – Себастьян, я всегда ценил твой ум. Мы с радостью сделали бы тебя нашим советником. Разумеется, когда закончится состязание.
Теперь, когда Себастьян побывал в снах Кэдрин, война с Ордой казалась ему оправданной. Но его желанием было не воевать, а увести Кэдрин туда, где нет ни войны, ни бесконечных смертей. Последние несколько тысяч лет своей жизни Кэдрин провела в аду. Но черт возьми, он не допустит, чтобы следующее тысячелетие она прожила так же! Он ответил просто:
– Не рассчитывайте на меня.
Николай кивнул, но Себастьян знал, что этот разговор не последний.
– Насчет состязания и этого пресловутого приза, – начал Николай. – Ты не думал, что с его помощью можно было бы спасти нашу семью?
Разумеется, Себастьян размышлял об этом. Пусть прошло столько лет – чувство вины было по-прежнему нестерпимым. Он был призван, чтобы защитить семью, а он не сумел – не спас ни одного из пятерых!
– Не верю, чтобы ключ действовал так, как обещают, – признался он.
Но что, если ключ действует и Себастьян мог бы изменить кое-что в прошлом?
Неразумно было винить себя, нелогично, но он продолжал считать себя виноватым. То же чувствовал и Конрад, по крайней мере до того, как потерял рассудок.
В стране Себастьяна молодые аристократы воспитывались в почитании военного искусства и доблести. Судьба же уготовила ему невидимого врага, который стер с лица земли его семью. Против него не оказалось защиты, и оружие было бессильно. Ему оставалось лишь наблюдать в бессильной ярости, как умирают те, кто был ему дорог.
Для четырех младших сестер Себастьян был обожаемым старшим братом. По возрасту он вполне годился им в отцы, да собственно, и был им скорее, чем вечно занятый делами настоящий отец. Они бежали к Себастьяну с каждой своей маленькой бедой. Он вынимал занозы и вытирал слезы. Учил их наукам, особо выделяя астрономию.
Когда их настигла болезнь, когда в юные души пришел страх смерти, они смотрели на него как на спасителя.
И наверное, были шокированы тем, что он не смог их вылечить. Им казалось – он просто не хочет!
– Нельзя отправиться в прошлое, чтобы изменить будущее, – рассеянно заметил Себастьян. – Это вызовет хаос.
В душе он отчаянно хотел верить в чудодейственные возможности ключа, невзирая на доводы разума. Несмотря на то что сама богиня сомневалась, что путешествия во времени возможны.
Если Себастьян позволит себе надеяться, что сможет вернуть семью, а потом его надежда рухнет… Разве сможет он заново пережить эту потерю? До сих пор не мог он без содрогания вспоминать ночь их смерти. Отчаяние в их глазах, слабые испуганные крики, когда пали они с Конрадом…
И Себастьян, и Конрад хотели бы умереть в ту ночь вместе со своей семьей. Страна лежала в руинах, опустошенная чумой и голодом. С ними было покончено. Они сражались, они сделали все, что могли. Они заслужили право умереть.
А сестры? Такие нежные, белокурые в противоположность четверым старшим братьям, смуглым и жестоким, они скорее умерли бы с голоду, чем добровольно отведали крови. У них и мысли бы такой не возникло.
– Зачем вы пытались обратить и девочек? – спросил Себастьян. В его голосе больше не было гнева, он просто хотел услышать, чем руководствовался Николай. Он хотел – впервые за все время – понять, что им двигало.
59 
