Последние отзывы

  111  

Медленно Габриэль стал ослаблять пощипывающе-потягивающий ритм, который на один краткий момент стал его оргазмом. Инструмент, каковым являлся его член, извергался три раза, четыре, пять…

Виктория рухнула от изнеможения, жадно глотая воздух, доступ к которому она, наконец-то, получила. Его эрекция прошла, жажда — нет.

Пальцы, державшие его волосы, были той близостью, которую он не позволял себе почти пятнадцать лет.

Габриэль хотел больше Виктории, больше близости.

Он нежно выпустил сосок и погладил ее щеку, поднимаясь вверх по скуле. Трепет ресниц Виктории под его пальцами был подобен мучительной дрожи оргазма.

Обхватывая Викторию, Габриэль поцеловал ее ресницы. Они задрожали под его губами.

Напряжение в паху перекинулось в грудь.

— Ты… — Виктория глотнула воздуха, — моя грудь… это было…

— Тш-ш, — Габриэль надавил губами на её рот. Он не хотел, чтобы Гастон нечянно улышал, какой ранимой делает Викторию страсть. — Спи дальше, Виктория. Мне надо идти. Я вернусь позже.

Он сел.

Пальцы в его волосах сжались крепче, одновременно Виктория выпустила расслабленную плоть.

Габриэль не видел её руку, пока она не коснулась его подбородка. Рука была холодной и липкой.

Прежде, чем он успел отреагировать, теплые пальцы размазали холодную вязкую жидкость — сперму — по его рту.

Виктория намазала ему губы, затем стала слизывать сперму.

С губ и расщелины между ними.

Габриэль не хотел пробовать себя на вкус. Он не хотел знать своё тело, которое предало его.

Он открыл рот для Виктории. И не знал, почему так поступил.

Габриэль позволил Виктории разделить с ним вкус его семени. И не знал, почему результат механической разрядки мужчины-шлюхи был вкусом надежды.

В его груди звучал легчайший отголосок удовлетворения Виктории.

И Габриэль знал…

Ускользнув от поцелуя Виктории и пальцев, держащих волосы, он встал и накинул покрывало на её обнаженное тело, силуэт которого вырисовывался на светлых простынях. Он на ощупь взял из шкафа пиджак, брюки, ботинки. Из ящика — носки, рубашку и платок. Поднял с пола у кровати использованный презерватив.

….Габриэль знал, что второй мужчина выиграл. Просто не знал, в чём именно.

Глава 22

Виктория прислушивалась к знакомым звукам: ящик открылся, ящик закрылся… Габриэль роется в шкафу.

Яркий блеск серебра, Габриэль подошел к кровати.

Её сердце вновь забилось чаще.

Габриэль наклонился, быстро выпрямился — с длинным резиновым чехольчиком в левой руке и скрученной в узел одеждой — в правой. И отступил в густую тень. Дверь в ванную закрылась за ним.

Пальцы Виктории были липкими. Губы и язык горели.

Она попробовала себя на вкус. Конечно, это было неожиданно, но она не почувствовала отвращения. Она чувствовала, как в её руке постепенно приближался к разрядке Габриэль, как её оргазм пульсировал в его пальцах.

Из-за двери в ванную доносились неотчетливые звуки — брызги падающей в воду воды, решительный слив унитаза. Вода, падающая на мрамор. Недолгий звонкий удар — может, это зубная щетка из слоновой кости задела край мраморной раковины?

Её живот напрягся.

Слушать, как Габриэль приводит себя в порядок, оказалось так подкупающе интимно.

Виктория забралась рукой под покрывало и дотронулась до левого соска.

Он был твёрдым и набухшим. Так же, как и член Габриэля был твердым и набухшим.

Раньше она не знала, что женщину можно довести до оргазма, сжимая ей сосок. Не подозревала, насколько мужское семя липкое, как быстро остывает густая, вязкая жидкость и какая она соленая на вкус.

Не знала, что тело женщины может болеть и все равно быть полным удовлетворения.

Мысли прервал тихий шорох. Габриэль вышел из ванной и бесшумно пересек спальню.

Она заставила себя сжать губы, чтобы не окликнуть его.

Он сказал, что вернётся.

Виктория верила ему.

«Автор тех писем, — подумала она чуть презрительно, — жалкое подобие мужчины».

Из-за двери спальни послышались приглушенные голоса. У Габриэля был посетитель.

Габриэль сказал ей спать дальше. Но Виктория не хотела спать.

Она хотела еще Габриэля.

Виктория откинула покрывала с кровати. Простыни пахли потом — Габриэля, её, их общим.

Жёсткий деревянный пол был холодным и бодрящим.

Габриэль мог умереть.

  111