Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
114 
Мужчина, который мог убить её.
— Я понимаю, что я в опасности, сэр.
Лицо стража оставалось безучастным.
— Да, мадам.
— И не хочу усугублять своё положение.
— Да, мадам.
У Виктории с куда большим успехом получалось убеждать упрямых воспитанников заниматься, чем доказать что-то мужчине, которому Габриэль приказал её охранять.
— Вы знаете, что Габриэль купил мою девственность.
Он работал в доме, поэтому совершенно точно не мог об этом не знать.
Смущение, от которого покраснела Виктория, никак не отразилось на лице охранника.
— Мне приказали охранять вас, мадам, и именно так я и поступлю.
Электрический свет дробился на волосах Виктории.
— Я хочу узнать Габриэля.
— Вы не сможете узнать Габриэля, осмотрев его дом.
Казалось, что прошло так много времени с тех пор, как Виктория следом за месье Гастоном поднималась по узким ступенькам, находившимся позади охранника.
— Вы ошибаетесь, сэр. Всё в доме Габриэля — часть мужчины, который его построил.
Виктория целиком завладела вниманием охранника.
— Я хочу угодить Габриэлю, — ровно сказала Виктория. — Я хотела бы посетить… гостевые комнаты и увидеть, чем пользуются женщины, чтобы угодить мужчинам.
Предметы, которые она не смогла разглядеть через прозрачные зеркала.
На лице стража против ожиданий Виктории не появилась ухмылка.
Мелькнувшие было в изумрудно-зеленых глазах чувства пропали.
— Возможно, мадам, чтобы помочь мистеру Габриэлю, не нужны специальные предметы.
— Я использую все доступные средства, — честно сказала она.
Охранник посмотрел поверх её плеча.
Виктория с трудом подавила разочарование. Она не могла упрекать работника за верность.
— Как давно вы работаете на Габриэля? — вежливо спросила она.
Он не смотрел на неё.
— Шесть лет.
А Гастон работал на Габриэля четырнадцать лет.
— Кто-то хочет убить его.
Страж быстро перевел взгляд на Викторию.
— Никто в доме Габриэля не повредит ему. — В его голосе звучала абсолютная уверенность. — Мы защитим его.
Семья.
— Но сейчас его нет в доме, — сказала Виктория.
— Нет. — В глазах стража теперь отражалось то же недовольство сложившейся ситуацией, что раньше чувствовала Виктория. — Его здесь нет.
Габриэль сопротивлялся любви, которую испытывала к нему семья, так же, как боролся с потребностью в женщине.
— Габриэль может умереть. Если не сегодня, так завтра.
Так же, как и она могла умереть. Если не сегодня, так завтра.
Её мог убить мужчина, писавшей ей письма. Или мужчина, который хочет убить Габриэля.
Охранник не ответил.
— Его называют неприкасаемым ангелом, — Виктория отчаянно продолжала говорить.
Изумрудно-зеленые глаза с головы до ног обожгли Викторию холодом.
— Те, кто работают в доме, знают, что собой представляет мистер Габриэль.
И не собираются это обсуждать с посторонними.
До самых подмёток лайковых туфелек Виктория чувствовала резкий отпор.
— Я думаю, он заслужил быть любимым, — пряча боль, тихо сказала Виктория. Они оба этого заслужили, пока не стало слишком поздно. — Я хочу любить его. И хочу, чтобы вы в этом мне помогли.
— Я не могу помочь вам, мадам. — Изумрудные глаза пронзительно смотрели на неё. — Я потеряю работу.
Но он хотел ей помочь.
Хотел, чтобы Габриэль нашел любовь.
Они все хотели этого для Габриэля.
— Никто, кроме нас с вами, не узнает, — заверила его Виктория.
— В этом доме нет секретов, мадам.
— Секреты есть в каждом доме, — поправила она его.
В доме её отца, человека, известного своей безупречной репутацией, тоже были секреты.
— У меня нет ключей к комнатам мистера Габриэля. Если мы уйдём, то вы не сможете вернуться.
В душе Виктории зародилась надежда.
— Конечно, ключ должен быть у кого-то кроме Габриэля.
— У мистера Гастона.
Виктория сжала в руке шелк юбки.
— Я объясню мистеру Гастону, почему мы просим ключ.
Теперь страж выглядел не уверенным в себе, а пойманным в ловушку. Его разрывали на части верность приказу и желание дать своему нанимателю капельку счастья.
Его лицо прояснилось так же внезапно, как и нахмурилось.
— Следуйте за мной.
Виктория улыбнулась.
На миг улыбка отразилась в изумрудных глазах стража, а потом он повернулся и потопал вниз по ярко-освещенной узкой лестнице. Он остановился у подножия, рука легла на круглую медную ручку двери.
114 
