20 
— Надеюсь, ваша рука заживет к субботе, — буркнул он.
И он ей нравится? Да она ненавидит его! Поблагодарить его? Черта с два!
— А если и нет, это никак не помешает моим планам! — огрызнулась она и, чтобы не добавить чего-нибудь еще, быстро вышла. Давай, увольняй меня! Меня это не волнует, вот увидишь!
К субботе она остыла настолько, что стала удивляться, с какой стати она так сорвалась в среду. Наверное, все это последствия болевого шока. Однако Эдни решила, что вела себя не ахти как вежливо, а если быть честной — то совершенно невежливо. Однако такое поведение не давало повода для увольнения.
Сэвилл, возможно, думал так же. Во всяком случае, он ее не уволил. Может быть, принял во внимание, что она была немного не в себе из-за ожога. А может быть, просто был справедлив?
Она вспомнила, каким нежным и чутким он был с ней, вспомнила, как успокаивал ее, прижав к своей груди, и, когда ее сердце дрогнуло при этом воспоминании, решила, что он все-таки ей нравится.
Она была наверху, когда Феликс заехал за ней. Однако Эдни не спешила спуститься. Она слышала, как отец пригласил его войти. Взяв в руку расческу, она обратила внимание на то, что обожженная левая рука стала уже немного заживать. Она знала, что должна была благодарить за это Сэвилла.
Вот дурочка! Снова размечталась о своем боссе. Эдни быстро взяла себя в руки, причесалась и спустилась вниз.
Друзья Феликса оказались очень милыми людьми и тепло их встретили. Потом Феликс представил ее другим гостям. Вечеринка потекла по знакомому руслу. Последовала череда бесконечных разговоров, танцев и великолепных угощений.
Первые два часа Феликс вел себя на редкость предупредительно. Потом, к немалому изумлению Эдни, у него то и дело вырывалось грубое словцо, то вдруг он слишком фамильярно обнимал ее за плечи. И куда подевались его безукоризненные манеры? Вечеринка нравилась Эдни все меньше.
А когда в дверях гостиной неожиданно появились новые гости — высокий темноволосый мужчина под руку с надменной элегантной блондинкой, — Эдни вдруг совсем перестало здесь нравиться!
Что здесь делает Сэвилл? Он знал, что она будет здесь! Он не имел права… Их взгляды встретились.
Сэвилл едва заметно кивнул головой. Как великодушно! Ей захотелось показать ему язык, но она была слишком хорошо для этого воспитана. Эдни тоже слегка кивнула ему головой, и оба они одновременно отвернулись друг от друга.
Весь следующий час Эдни имитировала веселье. Она полагала, что Сэвилл делал то же самое. Он явно не намеревался вступать с ней в разговор. Ну и ладно! Все равно не было ничего такого, что бы ей хотелось ему сказать.
А Феликс совершенно потерял всякое представление о приличиях. Если он еще раз посмеет закинуть руку ей на плечи, она поставит его на место. И весьма решительно!
Они были в гостиной, когда его рука легла ей на талию.
— Феликс! — угрожающе проворчала она.
— Давайте потанцуем! — сказал он, очевидно не замечая того, что уже начал порядком надоедать ей.
Эдни хотела ему сказать, что уже собирается домой, но вдруг заметила, что Сэвилл увлечен разговором с роскошной блондинкой.
— С удовольствием, — ответила жившая в Эдни актриса, о существовании которой она и не подозревала. Эта актриса умудрилась даже улыбнуться Феликсу.
Эдни пожалела об этом, как только они вышли танцевать. Да, музыка была медленной, но разве ему было обязательно так крепко прижимать ее к себе? Она потерпела еще секунд тридцать, а потом, когда объятия его стали еще крепче, оттолкнула его.
— Что такое? — Мужская гордость Феликса была задета.
— Вы прижимаете меня слишком сильно! — резко сказала она. — Эта музыка когда-нибудь кончится?
— Да ладно, Эдни, — недовольно произнес Феликс и, вместо того, чтобы разжать объятия, притянул ее еще ближе. Более того, он наклонил голову и запечатлел на ее шее поцелуй, отчего она едва не лишилась дара речи.
— Не смейте! — возмутилась она, когда немного пришла в себя. Ее терпение было на исходе, но тут явился нежданный спаситель.
— Не возражаешь, Феликс, если я уведу у тебя даму? — произнес голос, который Эдни не могла не узнать. В следующий момент Эдни танцевала в объятиях своего босса.
Она вспомнила, как в минувшую среду он успокаивал ее, прижав к себе, но сейчас его объятия были ей неприятны. Никакого намека на его нежность и чуткость. Слова, произнесенные хриплым голосом ей на ухо, были словами человека, привыкшего командовать.
20 
