74 
– А я думал, что вы не корыстолюбивы.
Ребекка поняла, что он шутит, и не стала обижаться.
– Джек, как вы сами сказали, я деловая женщина. И соображаю не хуже других. Во всяком случае, лучше большинства.
Я провела исследование и выяснила, что цена полного комплекта из Трех Судеб на аукционе Уайли или Сотби может достичь двадцати миллионов долларов. А при соответствующей рекламе и больше.
– Но неполный набор, даже две из трех, будет стоить намного меньше, причем даже эту сумму даст только страстный коллекционер.
– У нас будут все три. Вот увидите.
Джек пропустил эти слова мимо ушей и старался не отставать от Ребекки, бодро поднимавшейся на холм у окраины городка. На вершине стоял симпатичный домик с симпатичным палисадником, в котором возилась симпатичная женщина.
Она выпрямилась и приветливо улыбнулась.
– Бекка, милая, кого это ты привела?
– Джека Бардетта, мама. Я пригласила его выпить чаю, а потом выясню, шпион он или просто лжец.
– Да ну? – Улыбка Эйлин ничуть не потускнела. – Что ж, приглашение есть приглашение. Я Эйлин Салливан. – Она протянула руку, не выходя из-за калитки. – Мать этой грубиянки.
– Рад познакомиться с вами. Мне очень понравилась ваша лекция.
– Очень мило с вашей стороны. Вы из Америки? – спросила она, открывая калитку.
– Из Нью-Йорка. Я прибыл в Коб, надеясь поговорить с вашим сыном Малахией о Трех Судьбах.
– Может быть, поговорим в доме, пока не начали судачить соседи? Так, значит, вы из Нью-Йорка, – переспросила Эйлин, шагнув к двери. – Ваши родные тоже живут там?
– Нет. Несколько лет назад мои родители переехали в Аризону.
– Значит, жены у вас нет?
– В данный момент нет. Я в разводе.
– Ах… – Эйлин вела их в малую гостиную. – Очень жаль.
– Ничуть. Развод стал благом для нас обоих. У вас чудесный дом, миссис Салливан.
Слова Джека пришлись ей по душе.
– Спасибо. Устраивайтесь поудобнее. Я заварю чай, а потом мы поговорим. Ребекка, развлекай гостя.
Ребекка бросила на Бардетта испепеляющий взгляд и устремилась за матерью. Из коридора донесся шепот. «Ссорятся», – с улыбкой подумал Джек. Он разобрал только последние слова, смысл которых был предельно ясен.
– Ребекка Энн Маргарет Салливан, ты сейчас же вернешься в гостиную и будешь соблюдать правила приличия, иначе я дознаюсь, почему ты не хочешь это делать!
Ребекка неохотно вернулась и плюхнулась в кресло напротив Джека. Ее лицо было сердитым, а голос – ледяным.
– Не думайте, что сумеете обвести меня вокруг пальца так же легко, как обвели мою мать.
– И не мечтаю, Ребекка Энн Маргарет. Расскажите мне, почему ваш брат полетел в Нью-Йорк и почему вы считаете, что Анита замешана в убийстве.
– Я ничего не скажу вам, пока не сяду за компьютер и не выясню, много ли правды в том, что вы мне рассказали.
– Тогда ступайте и выясняйте. – Джек помахал ей рукой. – Я заступлюсь за вас перед матерью.
Ребекка колебалась совсем недолго, и жгучее любопытство пересилило страх перед материнским гневом.
– Если вы солгали мне хоть в мелочи, я сама спущу вас с лестницы!
Она встала, с опаской покосилась в ту сторону, куда ушла Эйлин, и поднялась по лестнице. Джек, сочувствовавший здоровому страху ребенка перед матерью, направился на кухню.
– Надеюсь, вы не будете возражать, – сказал он, увидев, что Эйлин разрезает пирог. – Я хотел осмотреть дом.
– Кажется, эта девчонка поднялась наверх, хотя я велела ей сидеть в гостиной.
– Это моя вина. Я отправил ее проверять мои слова. Как только она это сделает, вам обеим будет спокойнее.
– Мне и так спокойно. Иначе я не пустила бы вас в дом. – Эйлин слегка улыбнулась, перехватив взгляд Джека. – Чтобы составить впечатление о человеке, мне достаточно посмотреть ему в глаза. Кроме того, я умею постоять за себя.
– Охотно верю.
– Вот и отлично. Теперь понятно, почему я с утра взялась за пирог, хотя мальчиков нет дома. – Она повернулась к плите, где закипал чайник. – Садитесь и ешьте. Когда Ребекка садится за компьютер, никто не знает, скоро ли она спустится.
Джек не помнил, когда в последний раз пробовал домашний пирог и ел на чужой кухне. Он расслабился и перестал обращать внимание на время, которым обычно очень дорожил.
Прошло около получаса. Наконец Ребекка спустилась и села за стол.
– Он тот, за кого себя выдает, – сказала она матери. – Это уже кое-что. – Но когда Ребекка потянулась за пирогом, мать шлепнула ее по руке.
74 
