73 
— Три годика. Он выскользнул из рук Жозефы и упал прямо в воду, вон там. — Графиня указала на край бассейна, где его глубина достигала пяти футов. — Когда я выловила своего сына, его рот был полон воды, которую он «выпустил в воздух целым фонтаном брызг, а затем весело рассмеялся.
Элизабет улыбнулась своим воспоминаниям.
— Когда Филиппу было три, он обнаружил, что из перил лестницы получается отменная горка. Я успела поймать моего мальчика в самый последний момент. А он, обняв меня за шею, рассмеялся и попросил отнести его наверх, чтобы он мог съехать еще раз.
Графиня рассмеялась.
— Сколько ему сейчас лет?
— Одиннадцать, скоро будет двенадцать. Прошлой осенью он поступил в Итон. А Ричард, мой старший сын, через шесть месяцев будет сдавать экзамены в Оксфорд. — В голосе Элизабет звучала материнская гордость. — Ему всего пятнадцать.
— Кажется, они замечательные мальчики.
— О да. — Голос Элизабет дрогнул от охватившего ее волнения. — Я не знаю, что бы без них делала.
Она не позволит Эдварду отобрать детей.
— Вы привезли сына в Англию из-за боязни, что его у вас отберут?
Раздался тихий всплеск воды, разбившейся о плитку. Элизабет не думала, что мать Рамиэля ответит на вопрос. Однако она ошибалась…
— Нет. Я привезла моего сына в Англию, потому что просто не могла его оставить.
— Вы сожалеете о том, что уехали?
Графиня нежно протянула руку к мокрым волосам Элизабет и убрала выбившуюся из ее пучка прядь волос.
Элизабет напряглась. Это был материнский жест. Она сама часто прикасалась так к своим сыновьям. Однако Элизабет не могла припомнить, чтобы ее собственная мать хоть раз так же нежно приласкала ее.
— Да, но если бы мне пришлось пройти через это снова, я поступила бы точно так же.
— А вам не кажется, что вы, как мать, должны были оставить сына в Аравии и не лишать его отца?
Вопрос Элизабет вырвался прежде, чем она успела подумать. Она напряженно ждала ответа, уставившись в деревянный пол, скрытый пеленой пара.
— Это трудный вопрос. Я думаю, что Рамиэль был бы счастлив остаться в Аравии. Страдала бы я, хотя мое горе наверняка повлияло бы на сына сильнее, нежели его приезд в Англию. Рамиэль был счастлив здесь, окруженный друзьями и любящими его людьми. Однако когда ему исполнилось двенадцать, я больше не могла защищать его от клеветы и злословия. Происхождение моего ребенка дало о себе знать. Арабы смотрят на внебрачного сына иначе, нежели англичане. Поэтому я отправила Рамиэля к его отцу. Я плакала и безумно переживала за моего сына, я знала, что моя любовь поможет Рамиэлю в сложный период его взросления.
Густые горячие клубы пара вновь окутали лицо Элизабет, оставив на ее щеках влажные следы. Ей стало интересно, что бы сказала графиня, если бы она поведала ей о своем намерении развестись с Эдвардом. А как бы среагировал Рамиэль, узнай он, что муж Элизабет в ответ пригрозил отобрать ее сыновей? Элизабет неуверенно вздохнула и повернулась лицом к графине.
— Спасибо за то, что вы пригласили меня разделить с вами купание. Эти впечатления надолго запомнятся мне.
Элизабет невольно отшатнулась от бледной тонкой руки, смахнувшей с ее щеки влагу. Графиня, полюбовавшись на свою работу, вновь протянула руку и стряхнула капли воды с другой щеки.
— Вы можете приходить сюда купаться, когда пожелаете. Я прикажу своим слугам, чтобы они пускали вас в дом в любое время. Моя единственная просьба заключается в том, чтобы вы не купались одна. Жозефа всегда должна вас сопровождать; если в воде с вами что-нибудь случится, она спасет вас.
Старой служанке, наверное, было лет восемьдесят, и весила она вполовину меньше Элизабет.
— А кто спасет Жозефу? — едко поинтересовалась Элизабет.
В ответ раздался веселый смех.
— Не судите о людях по их внешнему виду. Маленькие часто оказываются на удивление сильными. А теперь нам следует выйти из воды, иначе мы покроемся морщинами. Жозефа!
Старая арабка как по волшебству появилась с двумя полотенцами в руках. Элизабет вздрогнула. Она не слышала, как служанка вернулась после выполненного поручения графини.
В эту минуту легкое движение воздуха сообщило о чьем-то присутствии. Рамиэль, а это был он, сделал несколько шагов в сторону Элизабет. Властная рука графини его остановила.
— Если присутствие моего сына смущает вас, Элизабет, я велю ему уйти.
В прекрасных бирюзовых глазах Рамиэля застыла боль. Если сейчас, в этой гостиной она откажет Рамиэлю перед лицом его матери, она больше никогда не увидит своего учителя. Они больше не будут вместе танцевать. И она никогда не услышит, как его мягкий, волнующий голос назовет ее» дорогая «. Элизабет с облегчением выдохнула.
73 
