58 
— Так вот. В колледже я спала с одним парнем. Красавец, ничего не скажешь. Глуповатый, но невероятно выносливый. Он принялся полоскать мне мозги. Дескать, мне нужно больше пользоваться косметикой, лучше одеваться, поменьше спорить. И все в таком роде. При этом он признавал, что я красавица, умная и сексуальная, но если следить за своей внешностью, будет еще лучше.
— Ты не красавица.
Она рассмеялась, в глазах сверкнули искорки.
— Замолчи! — Она откусила тост. — Я рассказываю свою историю.
— Ты лучше, чем просто красавица. Красота — это всего лишь удачное сочетание генов. Ты… ты живая. Неповторимая. Это изнутри, это намного сильнее красоты. Вот мое мнение, если, конечно, оно тебе интересно.
— Ого! — Она удивленно откинулась к спинке. — Любая другая на моем месте от подобных признаний лишилась бы дара речи. Я же потеряла мысль. О чем я говорила?
— О тупом студенте, с которым ты спала.
— Да, верно. — Мег принялась за оладьи. — Вообще-то, он был не единственный, но мне тогда двадцать лет было. И эти его пассивно-агрессивные выпады стали меня раздражать — особенно когда я узнала, что он пялит безмозглую богатую курицу с силиконовыми сиськами.
Она умолкла и продолжила завтракать.
— И что ты сделала?
— Что я сделала? — Она глотнула кофе. — В следующий раз, когда мы с ним были в постели, я измочалила его по первое число, а потом подмешала ему снотворного.
— Ты его усыпила?
— Да, а что?
— Да нет, ничего.
— Я наняла двух ребят снести его вниз и уложить в большой аудитории. А сама надела на него вызывающее женское белье — лифчик, пояс, черные трусики. Это было смело, конечно. Накрасила ему губы и глаза, подвила волосы. Сделала несколько снимков, чтобы потом выложить в Интернете. Когда в восемь часов стали собираться на лекцию студенты, он все еще спал. — Она доела яйцо. — Ну и цирк был, доложу тебе. Особенно когда он проснулся, смекнул, в чем дело, и стал верещать, как девица.
Нейт любовался ею, восхищался той дерзостью, с какой она совершила свою месть, и в знак одобрения чокнулся с ней кофе.
— Можешь быть уверена: я насчет твоего гардероба прохаживаться не собираюсь.
— Мораль. Я верю в расплату. За все — за маленькие гадости, за большие. За все, что в промежутке. Позволять выделывать с собой номера может только ленивый и нетворческий человек.
— Ты его не любила.
— Нет, конечно. Если бы любила, я бы не просто выставила его на посмешище, я бы еще причинила ему сильную физическую боль.
Нейт поковырял вилкой в тарелке.
— Хочу тебя спросить. У нас с тобой что-то особенное?
— Лично себя я считаю очень даже особенной, во всех отношениях.
— Я говорю о наших отношениях, — терпеливо уточнил он. — У нас с тобой особенные отношения?
— Ты этого искал?
— Я ничего не искал. И вдруг появилась ты.
— Угу. — Она вздохнула. — Хороший вопрос. У меня складывается впечатление, что таких вопросов у тебя в запасе еще целый мешок. Лично я не вижу проблемы в том, чтобы ограничивать свои сексуальные игрища одним тобой — пока мы с тобой от этого получаем удовольствие.
— Откровенно. Спасибо.
— Она тебе изменяла, Бэрк?
— Да. Да, это правда.
Мег кивнула и продолжила есть.
— Я никогда никого не обманываю. Ну, разве что в карты. Но это — чистый спорт. Еще иногда я лгу, когда это оправданно. Или если ложь интереснее правды. Я могу быть даже подлой, а это уже серьезно.
Она замолчала и взяла его за руку.
— Но я не сделаю подлость человеку, которому плохо, если, конечно, это не из-за меня. Я не делаю подлость тому, кто ее не заслуживает. И я никогда не нарушаю данного слова. Так вот, я даю тебе слово: я тебя обманывать не буду.
— Только если мы сядем играть в карты.
— Ну да. Пора двигать — скоро рассветет.
Она не представляла себе, как будет разговаривать с Чарлин. С какого боку ни возьми — результат будет тот же. Истерика, обвинения, злость, слезы. С Чарлин всегда все кувырком.
Нейт, должно быть, читал ее мысли. Он остановил Мег у входа в «Приют».
— Давай я ей сам скажу. Мне приходилось раньше приносить родным такие известия.
— Тебе приходилось сообщать людям о том, что их возлюбленные вот уже пятнадцать лет как лежат мертвые в горной пещере?
— Убийство есть убийство, независимо от того, как оно совершено.
Он говорил мягким голосом — полная противоположность ее взвинченности. Это ее успокоило. И даже больше, поняла она. Ей захотелось на него опереться.
58 
