63 
— Вряд ли ему потребовалось бы рассказывать, — возразил Нейт. — Вы бы и так все знали.
— Да.
— Как и другие. В таком городке можно хранить тайну, но очень недолго. — Он подумал. — А как с наркотиками?
— Он выращивал немного травки. Но не торговал.
Нейт поднял брови.
— Только травку? — Увидев сомнение на лице Джекоба, Нейт откинулся назад. — Сейчас его уже никто за это не привлечет.
— В основном — травку. Но и от другого не отказывался, если предлагали.
— У него был поставщик? Скажем, в Анкоридже?
— Не думаю. У него и денег-то никогда не было, чтобы позволять себе такое баловство. Деньгами у них распоряжалась Чарлин и держала под жестким контролем. Он любил горы, рыбалку, путешествия. Летать любил, но учиться ему было неинтересно. Когда были нужны деньги, шел работать. Он ненавидел всякие правила, законы, ограничения. Многие сюда приезжают именно по этой причине. Тебя бы он точно не понял.
Главное было, чтобы Нейт сумел понять Патрика Гэллоуэя, разобраться в нем.
Он задал еще несколько вопросов, кое-что для себя записал и подшил в дело.
Настало время заняться более земными делами, и в первую очередь — магазинными воришками. Ими, а еще пропажей пары лыж и небольшим ДТП он и занимался до конца смены.
Вечернее дежурство он возложил на своих заместителей. Если не случится чего-то серьезного вроде массового убийства, до утра он свободен.
Мег уже получила свои несколько дней покоя. Теперь Нейт надеялся, что она готова к разговору.
Позже он ругал себя за то, что заехал в «Приют» за сменой одежды — на случай, если заночует у Мег.
В номере его перехватила Чарлин.
— Мне нужно с тобой поговорить. — Она обошла его и уселась на кровать. Она была вся в черном — свитер в обтяжку, еще более облегающие брюки и открытые босоножки на высоких каблуках, в которых она так любила гарцевать.
— Пожалуйста. Может, спустимся и выпьем кофе?
— Разговор личный. Не прикроешь дверь?
— О'кей. — На всякий случай он остался стоять у дверей.
— Хочу тебя кое о чем попросить. Я хочу, чтобы ты съездил в Анкоридж и сказал там, чтобы тело Пэта выдали мне.
— Чарлин, тело еще в горах.
— Это я знаю. Я каждый день звоню этим чинушам. Бесчувственные твари! Похоже, они решили его навсегда там оставить.
На ее глаза навернулись слезы. У Нейта сжалось сердце.
— Чарлин! — Он поискал глазами какую-нибудь салфетку, платок, полотенце и, ничего не найдя, направился в ванную. Вернулся с рулоном туалетной бумаги и сунул ей в руку. — Собрать группу спасателей и доставить тело с гор — непростая задача.
Он не стал добавлять, что плюс-минус несколько дней не сделают погоды.
— Погода в горах пока плохая, сильный ветер, буран. Я сам сегодня говорил с сержантом Кобеном. Если распогодится, утром бригада вылетит в горы.
— А мне говорят, я не ближайший родственник, потому что официально мы расписаны не были.
— Фу ты! — Он надул щеки и выдохнул. — Но ведь Мег…
— Она незаконнорожденная. — Голос у Чарлин дрожал, она жалобно махнула комком мокрой от слез бумаги. — Ей его не отдадут. Отошлют к родителям, на восток. А это нечестно! И неправильно! Он ведь от них ушел, разве не так? А от меня — нет. Но они меня на дух не выносят и ни за что мне его не отдадут.
Ему уже доводилось видеть, как люди грызутся из-за покойника, такая ситуация никогда не бывает простой.
— Ты с ними уже говорила?
— Нет, с ними я не говорила! — огрызнулась Чарлин. Слезы моментально высохли. — Они меня знать не желают. Нет, с Мег-то они перезванивались несколько раз, даже деньги на совершеннолетие присылали. Смешные деньги, если учесть, что у них денег куры не клюют. Пэт и при жизни их мало интересовал, но теперь, когда он умер, они уж как пить дать захотят заполучить его себе. Я хочу его вернуть. Вернуть!
— Знаешь что, давай не все сразу. Будем действовать поэтапно. — Выбора не было, он присел рядом и обнял ее за плечи, чтобы она могла поплакать у него на груди. — Я буду поддерживать связь с Кобеном. Пока в любом случае тело никому выдавать не будут. Экспертиза потребует времени. И мне кажется, что Мег, как его дочь, имеет на него не меньше прав, чем родители.
— Она не станет за него бороться. Ей на такие вещи плевать.
— Я с ней поговорю.
— Зачем кому-то было убивать Пэта? Он в жизни никого не обидел. Если не считать меня. — Она рассмеялась сквозь слезы грустным, горьким смехом. — Причем никогда — намеренно. Он никогда не хотел доводить кого бы то ни было до слез или бешенства.
63 
