61 
И только когда Мег увидела дымок из трубы ее дома и собак, пулей летящих к озеру, она почувствовала, как у нее перехватывает горло.
Только увидев, как с ее крыльца спускается человек и не торопясь идет вслед за собаками, Мег горько заплакала.
Руки ее дрожали, пришлось собрать волю в кулак, иначе она бы не села. Он ждал ее — человек, заменивший ей отца, когда родной отец исчез.
Она спрыгнула на лед и сказала как можно спокойнее:
— Я думала, ты вернешься дня через два.
— Да что-то меня пораньше назад потянуло. — Он вгляделся в ее лицо. — Что-то случилось?
— Да. — Она кивнула и нагнулась к собакам. — Кое-что случилось.
— Входи в дом и рассказывай.
И только в доме, в тепле, напившись свежезаваренного чаю и убедившись, что собаки тоже напоены, поведав все молча слушающему собеседнику, она окончательно сломалась и заплакала навзрыд.
ГЛАВА 11
Запись в дневнике 18 февраля 1988 года
Я стоял над облаками. Для меня это — главный миг любого восхождения. Когда стоишь на вершине, из тебя уходит вся усталость, боль и даже физические страдания, причиняемые морозом. Ты рождаешься заново. И в этом невинном состоянии для тебя не существует страха смерти или жизни. Ты не испытываешь ни гнева, ни грусти, у тебя нет ни прошлого, ни будущего. Есть только этот миг.
Ты это сделал. Ты дошел.
Мы плясали на нетронутом снегу, на высоте почти тринадцати тысяч футов, и солнце било в глаза, и ветер выводил какую-то безумную мелодию. Наши крики долетали до неба и отражались от него, и океан облаков впитывал в себя нашу безумную радость.
Когда Дарт предложил прыгнуть вниз, я чуть было не послушался. А что? Мы же почти боги!
Он не шутил. Когда я это понял, я опешил. Нет, не от страха. Давай прыгнем! Давай полетим! Мой дружок малость перебрал декса[6] — он хотел, чтобы сил до вершины хватило.
Он даже схватил меня за руку, стал подначивать. Пришлось силой оттаскивать его — да и себя заодно — от края обрыва. Он начал меня ругать, а сам смеялся. Мы оба смеялись. Как сумасшедшие.
Тут он сказал кое-что очень странное, но это было самое место для подобных откровений. Прошелся насчет моей везучести, и все с тем же смехом. Дескать, я захапал себе самую сексуальную бабу в Лунаси, а теперь вот болтаюсь без дела, а она вкалывает. Могу отвалить в любой момент, свободен как ветер, причем не только в том, что касается походов налево, а вот, к примеру, сейчас — захотел забраться на вершину — и пожалуйста.
А теперь, дескать, спрыгнуть боюсь.
Все изменится, вот что он мне сказал. Все теперь будет наоборот. У него будет женщина, которую жаждут другие, он начнет получать кайф от жизни. И вообще заживет со вкусом.
Так он стоял и распространялся. Я не стал затыкать ему рот. Не тот был момент, чтобы счеты сводить.
После безумной радости на меня снизошел покой и благодать. Мы не боги, мы всего лишь люди, которые поднялись на еще один пик. Я знаю, тысячи вещей из тех, что я сделал, могут не иметь никакого значения, но только не это. Это теперь мой отличительный знак.
Мы не покорили эту гору, мы просто слились с ней.
Я думаю, теперь, когда я это сделал, я стану лучше. Как партнер. Как отец. Я знаю, кое-что из того, что молол Дарт, справедливо. Я не заработал то, что имею, зато этот миг я заслужил сполна. И я знаю, сейчас, когда я стою на пронизывающем ветру над всем миром, в котором столько боли и столько красоты, тем миром, что сейчас закрыт от меня завесой облаков, зовущих нырнуть в их толщу, поскорее вернуться в эту боль и красоту, — именно теперь меня пронизывает желание совершить нечто значительное.
Как странно — стоять там, куда тебя так тянуло, и тосковать по оставленному внизу.
Нейт рассматривал фотографии. Ничего нового увидеть он не рассчитывал, за последние несколько дней он уже их не раз изучал, и все мельчайшие детали накрепко врезались ему в память.
Из полиции штата пришло несколько скупых сообщений. Если погода позволит, группу экспертов и спасателей они вышлют на место уже в ближайшие сорок восемь часов. Он знал, что трое незадачливых альпинистов были основательно допрошены, но вопросы и ответы знал не по официальным каналам, а из лесного телеграфа.
Надо бы завести стенд оперативной информации, но не он вел это дело.
Осмотреть пещеру ему никто не даст, как не дадут присутствовать при вскрытии, когда тело доставят вниз. И то, насколько посвящать его в курс дела, будет решать следственная бригада.
61 
