102 
– О да, вы отдали всю себя, это точно. – От знающего выражения глаз и хрипловатых ноток в его голосе, внезапно все, что произошло ночью, снова оказалось рядом с ними. – А я слишком желал воспользоваться вашим великодушием. Но нет, не вчерашняя ночь испортила ваш маленький абсурдный маскарад.
Она вызывающе вскинула голову.
– Не такой уж абсурдный, как мне кажется. Я одурачила вас, не так ли? Но единственная проблема оказалась в том, что я одурачила и себя саму. Я сказала себе, что я должна как–то искупить то, что натворила, что должна помочь вам приспособиться к слепоте. – Она посмотрела на него, больше не пытаясь скрыть в своих глазах желание. – Но правда состояла в том, что я рискнула всем, даже тем, что вы меня возненавидите, только ради того, чтобы снова оказаться рядом с вами.
Его глаза потемнели от давней боли.
– Если вы так сильно хотели быть около меня, то почему сбежали от меня в больнице? Я был вам отвратителен?
Она подняла руку и нежно прикоснулась пальцем к его шраму.
– Я сбежала от вашей постели не потому, что ужаснулась вашего вида. Я сбежала, потому что ужаснулась самой себя. То, к чему я подталкивала вас, было фантазией маленькой девочки. Я хотела, чтобы вы покорили мое сердце, сражаясь с драконом. Я не понимала, что в реальном мире гораздо чаще побеждает дракон. Я была потрясена тем, чего стоила вам моя фантазия. Я обвиняла себя в том, что вы потеряли зрение и получили этот шрам. Я не представляла, как вы сможете меня простить за это.
– За что? За желание, чтобы я стал настоящим мужчиной?
– За то, что недостаточно любила настоящего мужчину, которым вы уже были тогда. – Она позволила своей руке безвольно упасть. – Я приходила в больницу на следующий день. Но вас уже выписали.
Габриэль смотрел на ее склоненную голову, на ее мягкие золотые завитки. В этот момент она была Сесиль, девушкой, которую он любил. И Самантой, женщиной, которая любила его.
– Вы правы, – произнес он. – Я не любил Вас. Вы сами это говорили. На самом деле я никогда не знал вас по–настоящему. Вы были только мечтой.
От слов Габриэля Сесиль ощутила, как ее сердце раскалывается надвое, словно кусок льда. Она отвернулась, не желая, чтобы он видел ее слезы.
Но он поднял ее лицо за подбородок, заставляя встретиться со своим страстным взглядом.
– Но теперь я действительно знаю вас. Я знаю, насколько вы храбрая, глупая и упрямая. Я знаю, что вы в полтора раза умнее меня. Я знаю, что вы храпите, как медвежонок. Я знаю, что у вас озорной характер и острый язык, что вы можете давать одни из самых великолепных отповедей, которые я когда–либо слышал. Я знаю, что вы занимаетесь любовью, как ангел, и что без вас моя жизнь настоящий ад. – Он прижал руку к ее щеке, его глаза сияли нежностью и желанием. – Раньше вы были только мечтой. Теперь вы мечта, которая стала явью.
Когда Габриэль коснулся ее губ своими, головокружительный порыв наслаждения забурлил у Сесиль в венах. Она обхватила его руками, возвращая поцелуй со страстью, которая заставила задрожать их обоих.
Он отстранился.
– У меня остался к вам только один вопрос.
К ней вернулась настороженность.
– Да?
Нахмурившись, он посмотрел на нее.
– Вы действительно видели многих мужчин без рубашек?
Сесиль засмеялась сквозь слезы.
– Только вас, милорд. Только вас.
– Хорошо. И пусть это так и останется, идет?
Она взвизгнула, когда он сгреб ее в свои объятия и подхватил на руки как ребенка.
Когда широкие шаги Габриэля понесли их к городским улицам, она положила голову ему на плечо, ощущая, что, наконец–то, вернулась домой.
– Прежде, чем мы продолжим, милорд, я очень настаиваю, чтобы вы раскрыли мне свои намерения. Вы предлагаете мне положение вашей медсестры или любовницы?
Он нежно поцеловал ее в нос, в щеки, в полуоткрытые губы.
– Я предлагаю вам положение мой жены, моей любовницы, моей графини и матери моих детей.
Сесиль вздохнула, еще крепче прижимаясь к нему.
– В таком случае, я его принимаю. Но все равно буду ждать, что вы при случае будете засыпать меня разными экстравагантными безделушками.
Он хитро посмотрел на нее, с помощью шрама делая выражение лица еще более дьявольским.
– Только если вы их отработаете.
Внезапно она напряглась в его руках, ее глаза расширились от ужаса.
– О, нет! Я только что кое о чем подумала. Что скажет ваша мать?!
102 
