Последние отзывы

  73  

— Сильвия, он не был твоим отцом. Ты это знаешь. Твоим отцом был…

— Да будь ты проклят, Бакстер! — закричала Сильвия. — Ты жалкое подобие человека. И я не желаю тебя знать! Я благодарю Бога, что ты отказался жениться на мне. Из всего, что со мной произошло, это самое лучшее. Слава Богу, что я не твоя жена, и я очень этому рада!

— Ты просто расстроена, — настаивал он. — Я не виню тебя. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была моей. — Он стал надвигаться на нее, лицо его исказила страсть.

Сильвия испугалась. Она была одна в лавке. Джон вернется только через час. Сестры где-то в городе. Ей грозила опасность, и она понимала это.

— Рэндольф, ты не в себе, — сказала она, отскакивая назад.

— Я прекрасно себя чувствую. Иди ко мне, дорогая, — Он поманил он ее пальцем.

— Нет, Рэндольф, нет!..

— Да, Сильвия! — прорычал он, бросаясь к ней.

— Дотронься до нее, и я убью тебя! — раздался угрожающий голос.

Рэндольф быстро обернулся и увидел смуглое, очень сердитое лицо Хилтона Кортина.

— Послушай, — возмущенно начал Рэндольф. — Ты вообще в этом деле посторонний, не так ли, незнакомец? — Он пьяно ухмыльнулся.

— Нет, Бакстер, — холодно ответил Хилтон, — это ты тут посторонний. Леди желает, чтобы ты ушел. И я тоже.

Рэндольф переводил взгляд с Хилтона на Сильвию.

— Он сказал правду, Рэндольф: я хочу, чтобы ты ушел и никогда не возвращался.

— Ты предпочитаешь постель этого солдафона моей? — Рэндольф ткнул пальцем в сторону Кортина.

— Вот именно! — Хилтон схватил Рэндольфа за шиворот и потащил к двери. — Если не хочешь, чтобы я вызвал тебя на дуэль, ты оставишь в покое мисс Фэрмонт. — Он выволок Рэндольфа на улицу и добавил: — Но предупреждаю, мистер Бакстер из штата Миссисипи, я противник посильнее, чем Эдвин Фэрмонт.

Он отпустил Рэндольфа, и тот, покачиваясь на нетвердых ногах, двинулся вниз по улице.

— Он больше не побеспокоит тебя, Сильвия, — улыбнулся Хилтон, возвратившись в лавку.

— Ты мне так же не нужен здесь, как и он, — ответила Сильвия, обдав его презрительным взглядом серых глаз.

— И это благодарность за то, что я спас тебя? — хмыкнул Хилтон.

— Никто не просил тебя об этом! Я уже большая девочка и могу сама постоять за себя.

— Я знаю, что ты…

Сильвия прервала его, подняв руку.

— Меня не волнует, зачем ты пришел сюда — злорадствовать или утешать. И то и другое одинаково оскорбительно для меня. Я дочь Жана Лаффита, мистер Кортин! Я знаю это, ты знаешь, знает весь свет. Я этого и не скрываю. Я знаю свое место и останусь там, где мне положено быть, и я была бы тебе очень благодарна, если бы и ты оставался на своем месте.

— Да Бог с ними, с нашими местами! У меня для тебя кое-что есть, Сильвия. То, чем ты дорожишь больше всего на свете.

— Нет, Кортин, мне от тебя ничего не надо. Ты ничем не отличаешься от Рэндольфа Бакстера. Вы братья по крови. В ваших жилах течет голубая кровь. Вы высокомерные аристократы. Безнравственные хлыщи. Жалкие маменькины сыночки.

— Господи, неужели я заслужил все это?

— Да, заслужил. Что тебе надо от меня? Что? Ты сожалеешь, что тебя не было рядом, чтобы внести свою долю, когда весь свет плюнул мне в лицо? Или ты чувствуешь себя обойденным, что не принял участия в общем веселье. Так ведь, Кортин? — Сильвия покраснела от гнева.

— Милая, что же они с тобой сделали? Господи, что же они сделали? — потрясение восклицал Хилтон.

— Они? Ты, черт возьми, один из них! Убирайся! Немедленно убирайся, Кортин! Возвращайся в тот мир, к которому ты принадлежишь. Я не хочу тебя видеть! У меня свои друзья, своя жизнь, свой мир. Ты не принадлежишь к нему. Убирайся!

— Ухожу, Сильвия. Но если ты будешь нуждаться во мне, я приду.

— Я ни в ком не нуждаюсь. Убирайся!

Когда он ушел, Сильвия обнаружила, что ее сотрясает дрожь, и она вот-вот потеряет сознание.

Немного придя в себя, она попыталась разобраться в своих чувствах. Она не знала, чей визит расстроил ее больше. Она все еще размышляла об этом, когда дверь открылась, и вошел Джон Спенсер. Всего один взгляд, и Сильвия поняла, что он болен. Вскочив со стула, она подбежала к нему.

— Что с тобой, Джон?

Он пошатнулся, и она подхватила его.

— У меня нестерпимая головная боль, девочка, и меня шатает.

Глава 21

Желтая лихорадка!

Эти слова пронзили ужасом сердце Сильвии Фэрмонт. Она вспомнила свою дорогую подругу Розали. Страшная лихорадка была равносильна смертному приговору, и Сильвия решила вывезти своих слуг и Спенсеров из города.

  73