. Очепятка
Единственно, немного раздражает то, что авторица писала то ли немного выпиМши, то ли страдая... 
27 
– Эм Элликот! – Его бросило в жар. – Веди себя прилично, или я…
– Арестуешь меня? – Она весело рассмеялась, убрала руки с его шеи и протянула ему. – Действуйте, шериф. Наденьте на меня наручники и ведите в кутузку.
– Тише! – Куп схватил ее за локоть, нахлобучил на голову шляпу и повлек Эм к поджидавшему их экипажу.
Эмма никогда не переставала шокировать его и в то же время очаровывать. Она была чересчур напористой для благовоспитанной дамы, но именно это качество он находил совершенно неотразимым. И пугающим. Куп никогда не знал, то ли бежать от нее без оглядки, то ли не спускать с нее глаз.
Оказавшись в экипаже, в ожидании, пока доставят ее багаж, Эм повернулась к нему, сдернула с его головы шляпу и, сняв перчатки, пробежалась пальцами по его густым рыжим кудрям.
– Куп, я умру, если ты сейчас же не поцелуешь меня, – заявила она.
Усмехаясь, словно смущенный мальчишка, суровый служитель закона обхватил ее нежную щеку своей большой ладонью, собираясь запечатлеть поцелуй на другой щеке. Однако Эм это не устраивало.
Она подставила ему губы и вцепилась пальцами в воротничок его рубашки. У Курта не было ни единого шанса устоять против этой женщины со сверкающими глазами, мягкой кожей, нежным ароматом и соблазнительными изгибами. Когда Эм целовала его, он превращался в мягкую глину в ее крохотных ручках. Когда эти сладкие губы принимались за дело, он терял всякую власть над своим телом и рассудком.
И Эм это знала.
Она целовала его так, словно никого вокруг нет. Так, как ему больше всего нравилось. Чтобы сломить его упрямство и заставить броситься на поиски священника.
Куп знал, чего она добивается.
Глава 12
Пелена тумана все еще висела в воздухе, когда Хелен спустилась с заднего крыльца, пересекла двор и направилась к пристройке в сопровождении Доминика, следовавшего за ней по пятам.
Дверь в пристройке оказалась открытой.
– Капитан Нортвей! – крикнула Хелен. – Чарли! Сегодня прачечный день. Вынесите свое грязное белье, я его постираю…
Не успела она договорить, как на пороге появился взлохмаченный Чарли в короткой, до колен, ночной рубашонке. Зевнув, он потер глаза, затем почесал животик.
Он казался таким маленьким, заспанным, таким очаровательным.
– Извини, Чарли, – мягко сказала Хелен, осторожно приблизившись. – Я разбудила тебя.
Она не ждала ответа. Малыш по-прежнему не разговаривал с ней и отцом. Только с Джолли.
– Джолли здесь? – вдруг спросил Чарли, подняв на нее карие глаза.
У Хелен перехватило дыхание. Воодушевленная, она придвинулась ближе.
– Пока нет. А что, он обещал тебе приехать сегодня?
Кивнув, Чарли хотел что-то сказать, но его отвлек Доминик. Избалованное животное претендовало на внимание ребенка, причем безраздельное. Чтобы завладеть им, кот повернулся и гордо удалился, исчезнув в тумане.
Только для того, чтобы тут же стрелой примчаться назад и замереть в нескольких дюймах от босых ножек Чарли.
Устремив на мальчика немигающий взгляд зеленых глаз, кот издал низкое горловое урчание. Чарли улыбнулся, присел на корточки и погладил животное по шелковистой спине.
Доминику это явно пришлось по вкусу. Он мяукал, мурлыкал и довольно выгибался. Затем поднял голову, недвусмысленно предлагая почесать его под подбородком. Мальчик тотчас исполнил желание кота. Доминик пришел в восторг.
Чарли хихикнул и поднял на Хелен сияющий взгляд.
– Я ей понравился.
Хелен улыбнулась:
– Доминик – мальчик. И ты ему действительно очень нравишься.
– По-моему, тоже, – раздался сзади низкий мужской голос.
Обернувшись, Хелен увидела Курта Нортвея, появившегося из клочьев тумана. Он подошел ближе и остановился, с улыбкой глядя на сына.
Хелен молча наблюдала за ним.
Как обычно, он был полураздет; выцветшие кавалерийские брюки низко сидели на бедрах. Хелен поймала себя на том, что ее взгляд скользит по его худощавой фигуре, от широких мускулистых плеч до обшарпанных черных сапог. Во время вчерашней дикой скачки она почувствовала, каково это – тесно прижиматься к его крепкому телу.
Ее взгляд упал на длинный шрам, начинавшийся на пояснице и исчезавший за поясом брюк. Недоумевая, как это она раньше его не заметила, Хелен ощутила непреодолимое желание коснуться бледного рубца, пересекавшего гладкую загорелую кожу.
Вспыхнув, она виновато отвела глаза, надеясь, что ночные фантазии не отражаются у нее на лице, и без нужды прочистила горло.
27 
