. Очепятка
Единственно, немного раздражает то, что авторица писала то ли немного выпиМши, то ли страдая... 
117 
Лезвие ножа зловеще вспыхивало в свете костров; Эми закричала еще пронзительнее. Вождь зашел сзади и перерезал кожаные ремни, которыми были привязаны к кедровому столбу ее запястья. Затекшие слабые руки бессильно упали, и этого было достаточно, чтобы Эми потеряла равновесие. Еще немного, и она рухнула бы на землю ничком, но он, снова оказавшись перед ней, успел поддержать ее, прижав к талии плоскую ладонь.
Продолжая поддерживать ее одной рукой, он присел на корточки и другой рукой перерезал путы у нее на лодыжках, а затем поднялся во весь рост. Прижав Эми ладонью к столбу, он снова засунул нож за пояс штанов.
— По… нет… Пожалуйста! — рыдала Эми.
Он не слушал.
Неуловимо быстрым движением оторвав Эми от земли, он поднял ее на руки. И пока она кричала, и билась у него в руках, и умоляла о пощаде, высокий вождь в ужасной маске решительными шагами продвигался в сгущающейся тьме к дальней хижине, скрытой за деревьями.
И пока барабаны выбивали бешеный ритм, а буйные воины-мескалеро пустились в дикую пляску вокруг пылающих костров, их воинственный вождь в наводящей ужас маске донес свою извивающуюся, перепуганную насмерть бледнолицую красотку до дальней хижины и скрылся внутри.
Упал входной полог хижины. Барабаны застучали еще быстрее. Крики белой женщины становились еще громче. Люди переглядывались, посмеивались и понимающе кивали друг другу.
Их предводитель, могучий Змеиный Язык, мог теперь забавляться всласть.
И они тоже.
Глава 33
Сейчас он стоял неподвижно: ни дать ни взять — настоящий индеец с отлетающими за спину черными волосами и с непроницаемой маской равнодушия на лице. Немигающие глаза над высокими скулами сверлили ее с холодным бесстрастием.
Впору было подумать, что он — совершенно чужой для нее человек, если судить по тому, как он с ней держится… и как держался всю эту долгую трудную ночь. Но Эми не обманывалась: он был чертовски зол. Так зол, что ему приходилось призывать на помощь всю силу своего самообладания, которую она уже научилась распознавать. И ненавидеть.
Его окаменевшую спину тронули первые лучи рассвета. Эми знала, что все его стройное мускулистое тело напряглось от затаенного гнева. Под покровом этого напускного безразличия Эми инстинктивно угадывала неодолимое желание вытрясти из нее душу.
В другое время, в других обстоятельствах она бы сжалась от страха перед этой искусно скрываемой мужской яростью. Но только не сейчас. и, прекрасно понимая, как он сейчас обозлен, Эми с облегчением вглядывалась в жестокое красивое лицо и с трудом обуздывала свой собственный порыв — протянуть руку, коснуться высоких скул, сильного подбородка, недоброго рта.
В изодранном платье, с растрепанными волосами и подтеками слез на грязном лице, она стояла перед капитаном, чувствуя, как его холодный взгляд странным образом ее согревает, а глухой гнев порождает необъяснимое ободрение. Ничто из сказанного или сделанного им — и даже ничто из того, что он вздумал бы еще сказать или сделать, — уже не могло изменить главного: он пришел за ней.
Поборов неуместное желание улыбнуться этому кипящему от злости смельчаку, Эми в сотый раз вспомнила тот миг, когда минувшей ночью перед ней возникло его лицо.
На закате солнца за ней явился вождь Змеиный Язык, спрятав лицо под устрашающей маской злого духа. Перерезав ремни, которыми ее привязали к кедровому столбу, он без труда подхватил ее на руки и потащил к себе в хижину, не обращая ни малейшего внимания на ее отчаянные крики.
От ужаса она не сразу поняла, что он без остановки пересек это мрачное логово со стенами из шкур и, покинув хижину с противоположной стороны, перебросил Эми через плечо и бегом кинулся прочь от деревни.
Ее подбрасывало при каждом его шаге; каменные мускулы плеча вдавливались ей в живот, а когда она пыталась вырваться, ее оголившуюся спину нещадно саднил острый кроваво-красный рог жуткой маски. Он мчался изо всех сил по заросшему лесом склону, а тем временем в ущельях и котловинах гор Чисо сгущались сумерки.
Когда они оказались на полянке, где к раскидистому можжевеловому дереву был привязан большой пегий жеребец, высокий вождь немедленно опустил Эми на землю. Сбитая с толку, охваченная ужасом, она отпрянула в сторону, вскочила и чуть было не кинулась прочь, но вождь оказался проворнее. Железной хваткой сжав ее запястье, он свободной рукой сдернул с головы омерзительную маску и швырнул под ноги.
117 
