Последние отзывы

  42  

И тогда наконец хлынули горячие слезы. Она не могла их дольше сдерживать. Беззвучным шепотом повторяя имя возлюбленного, Эми упала на колени и горько зарыдала.

Вернувшийся из Сандауна Педрико обнаружил ее, блуждающую впотьмах, дрожащую, с мокрым от слез лицом. Истерически всхлипывая, она рассказала ему, что здесь произошло. Он немедленно позвал Магделену с Розой и пообещал убитой горем Эми, что отправится на поиски Луиса.

Она схватила его за руку:

— Я не знаю, куда они его отвезли! Знаю только, что они собирались бросить его где-нибудь в Мексике!

В единственном глазу Педрико горела непреклонная решимость, когда он сказал:

— Я найду парня.

— Пожалуйста, — заклинала Эми, — скажи ему, что я в таком отчаянии! Я не хотела этого! Господи Боже мой, я этого не хотела!

Магделена, крепко обняв Эми, обратилась к Педрико:

— А если ты его не отыщешь?

— Тогда я не вернусь в Орилью.

Полночь уже миновала, когда они в конце концов осадили усталых взмыленных лошадей. Они переправились на другой берег реки Рио-Гранде южнее Эсперансы и, все больше удаляясь от границы, углубились в обширную пустыню Чиуауа на севере Мексики.

— Достаточно далеко забрались, — сказал Бэрон, привстав в стременах и оглядывая суровую неприветливую местность.

Не посчитав нужным спешиться, Лукас отвязал руки Луиса от седла, но оставил запястья связанными. Ухмыляясь, он грубо столкнул Луиса с лошади, после чего хмыкнул:

— Прощай, Бог-Солнце.

Луис инстинктивно выставил вперед связанные руки в попытке смягчить падение, но одна нога, обутая в сапог, застряла в стремени, и он приземлился на спину в самой гуще колючего кустарника. Сотни крошечных игл вонзились в его исполосованную, истерзанную плоть.

С немалым трудом он откатился в сторону и остался лежать ничком в ожидании, убьют они его или нет. Ему это было безразлично.

— Смерть — вот чего ты заслуживаешь за то, что посмел дотронуться до нашей сестры, — провозгласил Бэрон. — К утру ты уже будешь хорошей приманкой для стервятников.

Он сунул руку в карман, извлек оттуда Солнечный Камень и презрительно швырнул его на землю. Тяжелый диск упал в нескольких футах от Луиса.

Братья Салливен, не тратя времени даром, умчались, прихватив с собой свободную лошадь и оставив Луиса Кинтано одного, без еды и питья, в пустынном засушливом краю среди редких мескитовых деревьев, остро пахнущих кустарников и диких голодных животных.

Его лицо и руки были изрезаны осколками стекла во время стычки в патио. Подбородок приобрел устрашающую окраску и немыслимо распух от встречи с могучим кулаком Лукаса. Кожа на голой грязной спине была содрана обжигающими ударами кнута и утыкана колючками. Сердце было разбито. Терзаемый телесными и душевными муками, несчастный юный метис лежал на твердой мексиканской земле под полной мексиканской луной.

Только сейчас он позволил своим чувствам прорваться на поверхность. Горячие слезы застилали глаза и струйками стекали по грязным щекам. Он плакал навзрыд, словно перепуганный ребенок, каковым в сущности и был; неловко протягивая перед собой связанные руки, он полз, подталкиваемый единственным желанием — добраться до спасительного, манящего Солнечного Камня, мерцающего в свете луны, и прикоснуться к нему.

Каждый дюйм давался ценою адских мук. Мышцы одеревенели, он был изранен и избит. Слезы туманили зрение. В горле пересохло, и губы запеклись. В ночной тишине он мог слышать собственное затрудненное дыхание. И завывание койота где-то вдали.

Дюйм за дюймом он продвигался к своей цели, и наконец, у него вырвался приглушенный стон облегчения: дрожащие пальцы дотронулись до блистающего золотого медальона.

Слабый возглас торжества прозвучал, когда длинные пальцы цепко обхватили заветный талисман и сжали его с такой силой, словно от этого зависела вся жизнь — и земная, и загробная.

Ночное небо было полно ярких мерцающих звезд. Полная луна поднималась все выше и выше. Одинокая сова плавно взмыла вверх, и луна серебрила ее распростертые черные крылья.

Луис не видел ничего — ни звезд, ни луны, ни парящей ночной птицы. Соленые слезы, высыхая на изуродованном лице, оставляли на нем грязные потеки.

По гибкому измученному телу пробежала слабая судорога глубокой необоримой усталости. И сознание покинуло его.

Глава 13

В тот момент, когда пальцы юного Луиса сжали Солнечный Камень, у женщины, спавшей у себя в постели за сотни миль от него, возникло такое ощущение, словно эти длинные пальцы сжимают ей сердце, и она сразу же очнулась от сна.

  42