15 
— Диплом…
— Ресторанного менеджера, да. У меня есть диплом, который я бы с радостью тебе продемонстрировала, если бы хотела получить эту работу, но теперь я передумала.
— А диплом ты отпечатала сама?
— О, конечно. — Касси взмахнула ресницами. — В правом углу внизу… тебе это понравится… большая золотая государственная печать с множеством завитушек… — Ее саркастическая улыбка угасла. — Послушай, О'Коннелл, не то чтобы наша милая болтовня меня утомила…
— Разговор не окончен.
— Поверь мне, говорить больше не о чем. — Касси промерзла до костей. Если не удастся согреться, то через несколько минут она превратится в сосульку. — Возможно, ты и не заметил, но тема для разговора иссякла. Ладно, маленькие люди не должны беспокоить императора.
— Ты оскорбляешь меня, Берк.
— Извини, — сладко пропела она.
Кир засунул руки в карманы и сжал кулаки. Черт, она невыносима, пристально разглядывает его из-под ресниц… длинных, густых ресниц. Как прекрасная женщина может жалить, словно оса? И как можно оставаться такой красивой и притом совершенно мокрой?
— Ты промокла насквозь, — заметил он.
— Правда? — Глаза Касси расширились. — Какой ты наблюдательный!
— Почему ты такая мокрая?
— Шел дождь, и сейчас он начинается снова. А что, в твоем мирке всегда светит солнце?
Она с насмешливой почтительностью выставила вперед руку ладонью вверх. Его глаза скользнули по ее груди, четко обрисовавшейся под сырой одеждой, и он испытал невольное влечение к ней.
— Ты выглядишь так, будто стояла под водопадом, — коротко заметил Кир.
— Почти. — Она слабо улыбнулась. — А теперь, если ты не воз-з-зражаешь…
— Да у тебя зубы стучат.
— Еще одно верное наб-б-б-блюдение. — Касси вызывающе посмотрела на своего несостоявшегося босса. — До свидания, мистер О'Коннелл. Не скажу, что наша встреча была инт-т-т-терес-с…
— О, ради бога! — Кир сгреб Касси в охапку. — Пока ты закончишь упражняться в остротах, ты превратишься в лед.
— Поставь меня!
— Поверь мне, — бросил он, направляясь к дому. — Именно это я собираюсь сделать.
— Ты глухой? — Девушка мутузила кулаками по его плечам. — Я тебя предупредила, что произойдет, если ты д-дотронешься до меня снова?
— Если попробуешь ударить меня, получишь серьезные неприятности.
— Серьезные неприятности? А ты когда-нибудь слышал о законе против п…
— …похищения, — угрюмо продолжил Кир, открывая дверь плечом. — Ты когда-либо слышала о гипотермии?
— Дай мне передышку, О'Коннелл. Я… не переохла…
— О, да! — Кир пронес девушку вверх по лестнице, в свой кабинет, толкнул локтем дверь и только там отпустил. — Раздевайся.
— Что?
— Ты меня слышала. Снимай одежду.
— Мечтать не вредно!
Стоит отдать ей должное: ее зубы стучали, одежда пропиталась влагой, она напоминала водяную крысу… красивую водяную крысу… и все же продолжала сопротивляться.
Кир подумал, не рассказать ли ей о своих снах, где она представала перед ним обнаженной, но решил удержаться от откровений, которые, скорее всего, вызовут у нее лишь отвращение.
— Сделай одолжение, Берк. Если бы я хотел воспользоваться твоим телом, я бы нашел более обходительные слова. Тебе необходимо снять мокрую одежду и принять горячий душ. За той дверью находится ванная. Когда закончишь, завернись в полотенце. А я принесу тебе что-нибудь из одежды.
— Ты сумасшедший.
— Считаю до пяти, Касси. Или ты начнешь раздеваться, или мне придется сделать это самому. — Он немного помолчал, не отрывая от девушки спокойного взгляда. — Раз.
Его голос был низким, хрипловатым. Касси прекрасно знала, что Кир выполнит свою угрозу.
— Два.
Она представила, как он начнет расстегивать пуговицы на жакете, как мокрая ткань соскользнет с плеч. Что он будет делать, когда увидит блестящие струйки воды на ее груди… или он уже заметил их?
— Три.
Касси почувствовала, как напряглись соски. От холода, это от холода.
— Г-г-глупость какая-то, — возмутилась она.
— Четыре, — объявил Кир и начал медленно приближаться к ней.
Конечно, он бы не посмел раздеть ее. Он эгоист, но не идиот. Но отступить хотя бы на дюйм — значит проиграть не только сражение, но и всю войну.
Касси сложила руки на груди и вздернула вверх подбородок.
— Пять, — дерзко продолжила она. — Шесть, семь…
15 
