— Охо-хо. Сама скажи ему. Он твой работник. Это ты настояла, чтобы тебе дали время подумать. Иначе утром все решилось бы. А поскольку ты взяла отсрочку, чтобы принять решение, я считаю, тебе самой следует обрадовать его приятной новостью.
— Но… — Бэннер прикусила язык, заметив, с каким любопытством родители смотрят на нее. Их не должно удивлять, что ей так трудно поговорить с Джейком. Кроме того, она должна привыкать к его обществу — ведь теперь они будут видеться каждый день. — Хорошо.
Громко стуча каблуками, она направилась к двери кухни. Спину Бэннер держала прямо, голову подняла высоко, хотя внутри все заледенело.
Девушка задержалась перед зеркалом. Волосы были причесаны, но от влажности локоны завились колечками и легли непослушной волной. Она казалась бледной после двух дней, проведенных взаперти, но, пощипав щеки, улучшила цвет лица. Вытерев руки о льняную блузку, слегка помявшуюся, Бэннер вздохнула и молча сказала себе: «Хорошо, надо действовать».
Она открыла дверь и вышла на крыльцо с тем же ощущением, с каким приговоренный идет на виселицу. Что, по их мнению, Бэннер станет делать? Пойдет к дому для рабочих и вызовет его? Ведь это одно из тех мест на ранчо, куда она не ходила никогда.
Не заглянуть ли вначале в сарай? Может, Джейк там и занимается Бураном? От этой мысли ноги приросли к земле. Бэннер показалось, что никогда в жизни она не сможет снова войти в сарай. Воспоминания о случившемся там еще слишком свежи.
Девушка в нерешительности стояла посреди двора, но, к счастью, судьба улыбнулась ей. Джейк сидел на заборе, окружавшем ближайшее к дому пастбище. Он зацепился каблуками за нижнюю перекладину, слегка ссутулился и смотрел вдаль. В темноте его профиль казался вырезанным из камня, а губы, как всегда, сжимали сигару.
Бэннер подошла так тихо, что Джейк не слышал ее, пока она не поравнялась с ним. Он резко повернулся к ней с глупым видом, а Бэннер отпрыгнула и прижала руку к груди так, словно пыталась унять колотившееся сердце.
— Я… Мне надо поговорить с тобой, Джейк.
Он соскочил на землю, быстрым движением снял шляпу, потом, спохватившись, нахлобучил ее и большим пальцем сдвинул на затылок. Прислонившись к жердям, на которых только что сидел, Джейк перегнулся через загородку. Лицо его выражало деланное безразличие. Если бы Бэннер знала, что его сердце бьется так же часто, как у нее самой, она, наверное, меньше нервничала бы. Но ей казалось, что Джейк прекрасно владеет собой, он держался спокойно, недоступно, отстранение и холодно.
Ее храбрость быстро испарилась в знойном ночном воздухе. Бэннер повернула голову и посмотрела в направлении его взгляда. Профиль девушки четко вырисовывался на фоне темнеющего фиолетового неба; ветерок, дувший с юга, трепал ее волосы, бросая черные локоны на щеку, а потом сдувая с нее.
Она провела языком по губам. Джейк, невольно уловив это непроизвольное движение, такое невинное и такое провоцирующее, закрыл глаза, чтобы подавить тотчас возникшее желание. Наконец, открыв глаза, он встретился взглядом с Бэннер.
— Я хотела бы, чтобы ты стал моим старшим рабочим.
— Хотела бы?
Она нетерпеливо взмахнула руками:
— Ну, у меня ведь нет выбора.
— Нет, есть, Бэннер. Вели мне упаковать вещи и уехать, и ты больше никогда меня не увидишь.
— Да разве это выбор? Родители решат, что мы поссорились. Подумают, что между нами было что-то нехорошее и я тебя выгнала, вместо того чтобы умолять остаться, как раньше. И что тогда? Ты уедешь, а я останусь здесь, пытаясь объяснить, в чем дело. — Когда Бэннер договорила, внутри у нее уже все клокотало, и она поспешно отвернулась. Уцепившись за верхнюю перекладину изгороди, девушка уткнулась лбом в руки.
Она услышала звон его шпор и поняла, что Джейк подошел ближе. Но не только слухом Бэннер уловила его близость, она спиной ощутила жар, исходящий от тела Джейка. Он отбросил сигару, но запах табака все еще плыл в ночном воздухе. И запах кожи. И мужчины. Бэннер почувствовала невесомость, которая сменилась тяжестью, устремившейся к животу и сосредоточившейся между бедрами.
— Бэннер? С тобой все в порядке?
Она подняла голову и посмотрела на него:
— Что ты имеешь в виду?
Джейк смотрел на нее особенным взглядом. В нем не было и тени притворства.
— Я имею в виду именно то, что говорю. С тобой все в порядке? Было ли тебе… больно?
И вдруг ей захотелось ударить его. Броситься на Джейка и измолотить кулаками его грудь. Сказать ему, что у нее шла кровь, ей было мучительно больно после того, что он сделал. Но она не могла. Потому что это была не вся правда. Джейк не сделал ничего, о чем она не просила бы. Покачав головой, Бэннер отвела взгляд: