22 
Рене гордо стоял рядом со своей пленницей. Руки Нии были связаны за спиной, но подбородок высоко поднят, плечи расправлены.
— Храбрая, — произнес Рене. Это слово должно было прозвучать насмешкой, но в нем явно чувствовалась зависть.
Ния усмехнулась.
— Хочешь, я расскажу тебе сказку? Жил был мальчик. Он был очень богатый и очень глупый! А еще он был самым настоящим трусом и подлецом!
Пощечина заставила ее замолчать, но ненадолго.
— Жил он себе и жил, не зная ни в чем нужды, но однажды его отца арестовали и приговорили к казни, потому что его отец был настоящим человеком и не боялся помогать другим. А маленького глупого мальчика выгнали из дома…
Пальцы Рене до боли сжали ее плечи. Улыбка Нии стала шире.
— Но бедный глупый мальчик нашел приют у добрых людей, однако жить с ними ему не понравилось, ведь там нужно было что-то делать самому, а он ничего не умел, потому что раньше за него все делали слуги…
— Замолчи!
Рене побледнел, его руки сомкнулись вокруг горла пленницы, но тут же разжались и беспомощно повисли вдоль тела. Парень отступил назад.
— Сколько ты получил за свое предательство? — спросила Ния.
— Я получил жизнь отца, свой дом и часть состояния, — признался он.
— Значит, твой отец все-таки жив? И как ты думаешь, он гордится своим сыном?
— Мне нет дела до этого!
— Твой отец рисковал жизнью ради помощи тем, кого считал достойными людьми, а ты…
— Он все потерял из-за таких, как вы, — глухо ответил Рене.
— Ты не тех винишь, — Ния прислушалась и вздохнула. — Впрочем, это уже неважно…
Дверь открылась, худощавый, усатый мужчина средних лет бравой походкой вошел в помещение и остановился прямо перед Нией.
— Эта? И все?
— Все, — доложил конвоир. — С ней был еще один человек, местный кузнец по имени Вартан, он погиб. Несчастный случай, упал с лестницы.
"Несчастный случай? " — Ния не удержалась и бросила на Рене еще один, полный ненависти взгляд.
— Так, так, — глава полиции попытался ухватить девушку за подбородок, но она отвернулась. — Ты о ней говорил, Рене? Та самая девчонка, которая так волшебно танцует? Волшебно! — повторил он, смакуя это слово на вкус. — Значит, она колдунья?
Начальник еще раз обошел вокруг Нии, зевнул.
— Ну ладно, это не такое уж срочное дело. Отведите ее пока в камеру, я разберусь с ней попозже. Возможно, господину наместнику будет интересно поприсутствовать на допросе.
Темный, слабо освещенный факелами коридор, уходил в бесконечность. Перед Нией открыли решетчатую дверь и, разрезав веревку на руках, втолкнули в сырую, воняющую плесенью камеру. Растирая затекшие запястья, девушка осторожно исследовала свое новое жилище и вернулась к решетке. Здесь было не так темно, и сквозняк, гуляющий по коридору, немного разгонял застоявшуюся вонь.
К двери камеры напротив подошел человек. Он выглядел стариком, хотя, скорее всего, его состарили не столько прожитые годы, сколько тюрьма.
— Позволь узнать, как твое имя, девочка? — хрипло спросил он.
— Ния. Простите, а ваше?
— Не важно. Это не важно. Ния… — незнакомец опустился на пол своей камеры, привалившись к решетке. — Я помню тебя, Ния.
Сердце кувыркнулось в груди от сумасшедшей догадки, и девушка позвала тихо:
— Эльнар?
Мужчина хрипло засмеялся, потом закашлял.
— Я польщен, конечно же, но я — не Эльнар. Хотя когда-то мы с ним были знакомы.
— Вы были его другом? — Ния прижалась к прутьям, стараясь не пропустить ни единого слова этого странного незнакомца.
— Да, можно и так сказать. Когда-то мы по-глупости поссорились из-за красивой девчонки, а она взяла да и вышла замуж за другого.
— Из-за девчонки? — Ния недоверчиво усмехнулась, вспомнив бородатого музыканта с морщинистым лицом. — Наверное, это было лет сто назад.
— Может, сто, а может, и больше… Мне жаль тебя, девочка.
— Почему?
— Тебя будут допрашивать, — незнакомец вздохнул. — И казнят, как колдунью. Мне жаль, что я больше никогда не увижу, как ты танцуешь. Ты не знаешь, но тогда… когда ты танцевала под скрипку Эльнара, это действительно было волшебством. Я бы очень хотел снова услышать его скрипку, и увидеть, как ты танцуешь под нее в широкой красной юбке, похожая на цветок…
Он надолго замолчал. Хрипловатое дыхание больного человека долетало до слуха Нии.
— Простите, вам, наверное, трудно разговаривать…
22 
