Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
108 
— С ним практически никак, — еще грустнее признался троянец. — В последнее время мы в немилости. С Олимпа к нам слетает исключительно Афродита, и то в память о том яблоке…
— Негусто, — кивнул Алексид. — Но тоже дело. Создайте партию «Яблоко», Афродита пусть возглавит… ну, это я решу. Теперь мне хотелось бы видеть Елену.
— Зачем это? — подозрительно прищурился Парис.
— Да ладно вам, — потрепал его по плечу новый помощник. — Смешно, ей-богу… Я люблю только свободу! А с Еленой надо кое-что обговорить.
Елена приняла Алексида во дворце. Против ожиданий, восторга он не выказал.
— Да, фактура не ахти. Не Новодворская. Борец за свободу из вас, конечно, как из Немцова народолюбец… но ничего, будем работать. Значит, запоминайте: вы покинули Менелая потому, что он зажимал вашу свободу слова. Бежали из его репрессивного государства к вольнолюбивым троянцам.
— Свобода слова? — переспросила Елена. — Но я дала Парису… отнюдь не слово!
— Слушайте! — не выдержал телеснообильный. — Вам победа нужна или буквоедская точность в деталях?
— Но в Трое отродясь не было никакой свободы слова! Здесь как Приам скажет, так все и думают!
— И прекрасно, Приам плохого не скажет. Он истинный отец города, крепкий хозяйственник, своего рода троянский Лужков… Если уже есть одно мнение, зачем же другое? Это и есть истинная свобода — свобода разделить убеждения мужа совета. В общем, Менелай вас тиранил, не давал слова сказать, унижал всячески…
— Вот еще! — пожала плечиком Елена. — Попробовал бы он! Он просто противный…
— Противный — это аргумент для нас с вами, — терпеливо разъяснял Алексид. — Завтра же выступите со стен Трои с текстом обращения, который я за это время подготовлю. Теперь пойдемте покушаем, а вы, как вас, Парис, разошлите покуда гонцов за бардами и аэдами. Велите передать — свобода в опасности. Если Ахилл возьмет Трою — вообще запретит рот открывать.
Парис побежал отдавать распоряжения и готовить упитанного тельца. Он уже успел смекнуть, что с этим человеком можно иметь дело.
— Э, э, кстати! — крикнул ему вслед негаданный спаситель. — Будьте добры… у вас там, я помню, бегала какая-то Кассандра…
— Да она сумасшедшая, — виновато признался Парис. — С чокнутой какой спрос?
— Сумасшедшие, если хотите знать, — наш главный резерв, — назидательно поднял палец Алексид. — Давайте ее ко мне, побеседуем.
— Ясно вижу Трою павшей в прах! — привычно заныла Кассандра, внимательно оглядывая пришельца сквозь спутанные волосы.
— Хорошо, хорошо, голубушка, — одобрительно кивнул телеснообильный. — Вы, кажется, единственная в этом городе, с кем можно иметь дело. Мне нравится ваш стиль. Только вместо «Троя» кричите «Ахайя». Ясно вижу Ахайю павшей в прах.
— Но я же вижу Трою, — недоуменно отвечала Кассандра.
Алексид поморщился:
— Ну милая моя! Ну что вы своему-то впиариваете? Сколько вам платит Агамемнон?
— Я правда вижу! — заплакала Кассандра.
— Ну если не платит, так вам тем более должно быть все равно. Вам же главное — кричать, так какая разница-о чем? Давайте вместе попробуем: «Ясно вижу Ахайю павшей в прах!»
— Ясно вижу Тро… Ахайю павшей в прах!
— Ну и вот. Вы мне даже Альбац напомнили, в смысле пафоса. Только потренируйтесь, а то ведь опозоримся в эфире.
Утром следующего дня на ахейских кораблях проснулись от звона щитов, доносившегося со стен Трои. Неизвестный воин тяжело ударял в медный щит и возглашал:
— В прямом эфире НТВ — Новое Троянское Вещание! Последний оплот свободы слова на территории Древней Греции обращается ко всем, в ком еще не умерла совесть! Слушайте эхо Трои, остальное — видимость!
Поколотивши в щит, Алексид (а это был именно он) сделал шаг вперед, к самому краю крепостной стены, и заговорил:
— От Троянского информбюро. Пользуясь верховным покровительством, без которого ни хваленый Ахилл, ни пресловутый Агамемнон не смогли бы даже натянуть лука, преступный, кровавый режим ахейцев пытается удушить последнего гаранта греческой демократии! Выдвигая несообразные требования, ахейские тираны осадили нас в четырех крепостных стенах! В городе страдают старики и дети! (За стеной раздался дружный, хорошо отрепетированный вой.)
— Слушай, ты! — не вытерпел Менелай. — Что значит — необоснованные требования? Они у меня жену умыкнули, или я чего-то не понимаю? Жену надо возвращать!
108 
