Последние отзывы

  113  

…Волошин процветал в депо. Должность помощника машиниста была далеко не так хлопотна, как должность помощника машиниста более громоздкого и менее управляемого локомотива, занимавшего шестую. За время руководства президентской администратора Волошин успел хорошо понять, что большинство машинистов имеют превратное представление о природе своей должности. Им кажется, что паровоз должен куда-то ехать и что-то везти. В прошлом веке это, может быть, и было верно, но в новые времена никуда не годилось. В виртуальную эпоху главная задача паровоза — маневрировать, создавая видимость движения и не мешая вагонам постепенно расхищаться теми, кому они действительно нужны. В силу этого Волошин так подбирал маршруты движения паровозов, что они регулярно приходили в тупик, откуда он потом с присущей только ему ловкостью их по три дня вытаскивал. Каждый такой вывод локомотива из тупика представлялся начальству и машинистам огромной победой Волошина. Тот факт, что он сам же загнал паровоз в тупик, при этом совершенно ускользал от их внимания — Волошин на это и рассчитывал, будучи прирожденным психологом, и скоро попал на доску почета. Его собирались даже перевести в машинисты, но от этого он наотрез отказался. Ему гораздо больше нравилось загонять паровозы в тупики и выгонять их оттуда. Скоро работа депо, как и работа президентской администрации, всецело замкнулась сама на себе. Пассажирские и грузовые перевозки заглохли, и слава Богу. Пассажиры — в зависимости от своего финансового положения — стали ходить пешком или летать самолетами Аэрофлота, вследствие чего бедные закаляли здоровье, а богатые способствовали развитию главной отечественной авиакомпании. Товары же стали попадать к кому надо, минуя громоздкую перевозку. Начальство не могло нарадоваться на Волошина. Каждое его появление на работе приветствовалось восторженным ревом гудков. Это было гораздо лучше, чем труд в президентской администрации, где его никто толком не ценил.

Бывший прораб Лесин и на строительстве не мог избавиться от навыков министра печати. Первым делом он прикрыл стенную газету — на том основании, что работать надо, а не языком трепать. Всех строителей он быстро поделил на две категории: одни матерились в адрес прораба Шанцева, другие — в адрес президента Путина и всей кремлевской власти вообще. Тех, кто ругал Путина, Лесин предупреждал и после третьего предупреждения лишал премии. Тех, кто ругал Шанцева, Лесин тоже предупреждал, но ласково, и после третьего предупреждения премией награждал. А с ядреным народным словом и работа идет легче, так что объекты стали сдавать значительно быстрее — Лесин обязательно заработал бы поощрение от московского мэра, если бы московская мэрия не была в полном составе (кроме прораба Шанцева) отослана на овощебазу, где Юрий Михайлович когда-то начинал свою бурную деятельность на благо Москвы. Отослали туда, правда, одного Юрия Михайловича, но клевреты, давно не мысля себя отдельно от дорогого начальства, метнулись вслед за ним из солидарности. Впрочем, на овощебазе у них теперь не очень ладилось, потому что все южные фрукты они по распоряжению Лужкова тут же отделили от наших отечественных овощей и принялись гноить в специальных загонах, называемых обезьянниками, — а свои, подмосковные, огурцы, помидоры и картошку окружили особенной заботой. Бананы, апельсины и черешня — эти нерегистрированные иногородние изгои плодового мира — злонамеренно воняли и разлагали остальных, здоровых членов овощного коллектива, пытаясь заразить их своей гнилью. Но их регулярно вычищали. Лужков вошел в азарт и стал подумывать о том, что на овощебазе, пожалуй, вычищать иногородних легче, чем в мэрии, да и Доренко не беспокоит. Тем более что Доренко теперь работал в Испании в качестве одного из информаторов Путина, наслаждался каталонским вином и думал на досуге попробовать себя в корриде, но его смущало то, что матадор выходит против быка без всякого прикрытия. Вот если бы рядом был Боря…

Оппозиционер Григорий Явлинский, начинавший карьеру почтальоном во Львове, с толстой сумкой на ремне топал по дворам и внимательно выслушивал жалобы пенсионеров на свою нищую жизнь. «Да, я скажу Владимиру Владимировичу, — говорил он сочувственно. — Я потребую от Владимира Владимировича!» — хотя требовать надо было вовсе даже от Леонида Макаровича, но заставить себя переучиться он не мог. Правда, проработал он всего неделю — ему стало казаться, что его подсиживают, что весь Львов хочет занять должность почтальона и отнять у него эту синекуру, и вскоре, томимый манией преследования, он бежал в Москву, где создал новую партию из жертв психотропного оружия.

  113