— Вы, — с готовностью подсказал Касьянов.
— Да знаю я, — отмахнулся Путин. — Но я же не песня! А где мне взять такую песню?!
— Надо подумать, что у нас все любят, — предложил Лесин.
— Еду, — подсказал Швыдкой.
— Еда… да… это вполне может быть национальной идеей… Но какая у нас национальная еда?
— Хлеб! — воскликнул Касьянов. — Хлеб наш насущный даждь нам днесь… Кажется, есть такая песня, только не помню, где я ее слышал.
— В церкви, — скромно заметил присутствовавший тут же Патриарх. — Это уже наш гимн, так что вам он не подходит.
— Ну тогда картошка! Ах, картошка, объяденье-де-нье-денье, пи-онеров идеал, ал, ал! Тот не ведал наслажденья, денья, денья, кто-о картошки не едал, дал, дал!
— Пионеров отменили, — вздохнул Путин.
— Ну так что же! — загорелся Лесин. — По-моему, все равно отлично! Что любит весь наш народ? Мультики любит весь наш народ! Насчет всего остального расходится, но насчет мультов — это я вам точно скажу, очень они это обожают! Я еще когда в «Видео интернешнл» работал, все искал позитивные символы для рекламы, — мультики очень хорошо идут, проверено опытом!
— Это мысль, — медленно произнес Путин, и все насторожились. — Это серьезно. Ну-ка, кто что помнит из мультфильмов?
— Чунга-чанга! — громко и фальшиво запел министр Иванов. — Наше счастье постоянно, жуй кокосы, ешь бананы, жуй кокосы, ешь бананы, чунга-чанга! Тут вам и еда, пожалуйста…
— Но это не наша еда, — сурово оборвал секретарь Совета безопасности Сергей Иванов.
— Господи, да мы позвоним Михалкову — он нам все перепишет! Например: наше счастье постоянно, жуй картошку, ешь сметану…
— А как же «синий небосвод, лето круглый год»? — насторожился Швыдкой. — Песня бодрая, оптимистическая по духу, но сами понимаете… выглядит как лакировка…
— «Серый небосвод, Путин круглый год!» — пропел Касьянов и покраснел от смущения.
— Нет, не пойдет, — решительно высказался Путин. — Там есть строчки, которых не поймет мировое сообщество. «Чунга-чанга, кто здесь прожил час — никогда он не покинет нас».
— И что такого? — не понял Иванов.
— Может быть воспринято как намек на Поупа. Все склонили головы перед мудростью руководителя.
Повисла пауза, пролетел тихий ангел. Рушайло радостно улыбнулся — он знал, что в такие минуты рождается новый милиционер.
— Мы в город изумрудный идем дорогой трудной! — тонко запел вдруг Швыдкой. — Идем дорогой трудной, дорогой непрямой! Заветных три желания исполнит мудрый Гудвин…
— Их у них у каждого триста тридцать три и еще останется, — мрачно заметил Шойгу. Он присутствовал на собрании по праву — сумел доказать президенту, что отсутствие гимна является чрезвычайной ситуацией. В последнее время в стране вообще было не продохнуть от спасателей — они делали за детей уроки, вытирали им попу и переводили стариков через улицу. Страна кишела чрезвычайными ситуациями.
— Но главное — что дорогой трудной, дорогой не прямой! — упорствовал Швыдкой. — Надо сориентировать народ на то, что облегчение наступит нескоро и будет завоевано тяжким трудом…
— Нечего, нечего, — отмел идею Иванов-безопасный. — Некоторых членов правительства… и, между прочим, не последних его членов… уже и так внаглую называют железными дровосеками. Лес, мол, рубят, щепки летят… Не говоря уже о том, что это чуждая нам песня девочки из чуждого нам города Арканзаса.
— Мы плывем на льдине, как на бригантине! — осенило Шойгу. — Я только что из Приморья, там это чрезвычайно актуально! Не забывайте также, что правящая партия называется «Медведь», и песня «Колыбельная медведицы» для российского народа, чьим символом вообще полноправно стал хозяин тайги, вполне актуа…
— Там слова-то какие? — перебил Путин.
— Ложкой снег мешая, ночь идет большая, — с готовностью запел Швыдкой, укачивая воображаемого Умку. — Что же ты, малышка, не спишь? Спят давно соседи, белые медведи… ну ничего, это мы переправим на «бурые»… Поскорей усни, малыш. Мы плывем на льдине, как на бригантине, по седым суровым морям, и всю ночь соседи — белые медведи — светят да-альним кораблям…
— Присутствующие всплакнули. Снова повисла тишина, и сквозь слезы улыбнулся Рушайло.
— Нет, это не годится, — признал Путин. — Не внушает бодрости. Хотя тема медведя, что говорить…
— Хорошо живет на свете Винни-Пух! — зачастил Иванов-иностранный. — Оттого поет он эти песни вслух! И неважно, чем он занят, если он худеть не станет, а ведь он худеть не станет… если, конечно, вовремя подкрепиться… да!