Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
49 
Президент встретил его приветливо и, когда они, расшаркавшись и выразив глубочайшее почтение друг к другу, перешли к делу, попросил (не приказал, а именно попросил) Руслана заняться разработкой организационной структуры гвардейских ВВС: состав, службы, атрибутика, обмундирование гвардейцев, внешний вид истребителей. Обмундированию и внешнему виду президент придавал особое значение. Рашидов понял, что его новый патрон из тех деятелей, которые привыкли видеть армию на парадах и смотрах, но не стал возражать. Он тоже придавал определённое значение армейской атрибутике: вооружённые силы одним своим видом должны внушать страх врагу, апеллируя к его, врага, подсознанию, дремучим инстинктам – всему, что мы со тщанием скрывает под налётом цивилизованности. Да и сами бойцы гораздо увереннее себя ведут и чувствуют, когда у них есть ощущение принадлежности к касте избранных, что проявляется и в той форменной одежде, которую они носят, и в знамёнах, под которыми они выступают в поход.
– Мне кажется, – сказал он, – что основным цветом гвардии должен стать чёрный.
Президент не слишком хорошо разбирался в религии, которую сам учредил в качестве официальной в своём государстве. Поэтому он спросил:
– Почему чёрный?
– Когда Пророк вошёл в Мекку через семь лет после изгнания из неё, он был одет во всё чёрное.
– О! Да вы метите в пророки! – рассмеялся было президент, но заметив, сколь серьёзен собеседник, оборвал смех. – Что ж, – сказал он, – это хорошая идея. Чёрный – цвет гвардии. Изящно, красиво. Пусть будет по-вашему.
Так на свете появился Чёрный Истребитель. И именно его сбил в небе над Заполярьем старший лейтенант Алексей Стуколин.
Глава девятая
Потенциальный противник-2
(Лэнгли, округ Колумбия, США, декабрь 1998 года)
Как и в любой другой организации с большим штатом, в Центральном разведывательном управлении внезапный вызов к начальству не сулил ничего хорошего. Но идти всё равно было надо, и Роберт Фоули, курировавший разведдеятельность ЦРУ в молодых мусульманских республиках, хоть и с тяжестью на сердце и с большой неохотой, но положил папки, с которыми в момент вызова работал, в сейф, поставил компьютер на временный пароль, вышел из кабинета и направился к лифту, чтобы через три минуты, вознесясь на четыре этажа, предстать пред строгими очами Шефа.
К удивлению Фоули, кроме Шефа, в кабинете находился ещё один человек – седовласый и смугловатый джентльмен в хорошем шерстяном костюме. О высоком статусе джентльмена говорило хотя бы то, что он, развалясь в кресле, курил одну за другой длинные сигареты с тремя золотистыми ободками вокруг фильтра, извлекая их из металлического портсигара странной формы, а Шеф, который терпеть не мог сигарет и курильщиков, словно не замечал столь явного нарушения всех писаных и неписаных правил. Представить джентльмена Роберту Шеф не удосужился, а Фоули на знакомство напрашиваться не стал. Он только дружелюбно улыбнулся, на что джентльмен ответил лучезарно белозубой улыбкой.
– Вот, – сказал Шеф, глядя на Фоули, но обращаясь, по-видимому, к своему высокопоставленному гостю, – наш лучший специалист по исламистам.
– Очень приятно, – откликнулся джентльмен; говорил он с характерным британским акцентом, и Фоули понял, что перед ним коллега, представитель МИ-6.[31]
– Присаживайтесь, Роберт, – предложил Шеф. – Разговор будет долгим.
– Благодарю, – Фоули, кивнув, сел.
Ему несколько полегчало: Шеф никогда не распекал подчинённых в присутствии гостей из дружественных служб, значит, головомойки не будет. Возможно, его вызвали для консультации.
С минуту безымянный джентльмен из МИ-6 пристально изучал Роберта. Тот выдержал, не заёрзал, взгляда не отвёл.
– Итак, вы занимаетесь мусульманскими республиками, некогда входившими в состав СССР? – переспросил англичанин.
Фоули предупредительно посмотрел на Шефа. Тот кивнул, разрешая ему отвечать на вопросы коллеги.
– Да, – сказал Фоули. – Это входит в число моих служебных обязанностей.
– Как давно вы этим занимаетесь?
– Шесть лет.
– Приличный срок. Как вы можете охарактеризовать состояние дел в этих республиках?
Роберт подумал. Странный вопрос. Туманный до неприличия. «Характеризовать состояние дел» можно по-разному. Если в качестве критерия оценки брать, например, степень независимости от Москвы, то с этим у молодых республик всё в порядке – их руководители готовы хоть с чёртом-дьяволом сдружиться и договор с ним пожизненно-посмертный заключить, лишь бы тот разделял их отвращение к Москве. Но если смотреть на уровень экономического благосостояния, то хуже критерия не придумаешь: никакие кредиты не помогут им подняться до, как любят говорить русские, уровня 1913 года. Впрочем, здесь, скорее всего, хотят услышать не то, что происходит в республиках на самом деле, а то… что хотят услышать.
49 
