71 
— Я просто человек. Я мужчина.
— Да. Полагаю, это мы выяснили. — Она села на край постели и протянула ему стакан с водой.
— Ты была голая. — Он взял стакан и сделал большой глоток. — Ты сводила меня с ума.
Она вздернула подбородок.
— И?…
— Если ты сожалеешь об этом…
— Почему я должна сожалеть? — Она забрала стакан и допила те скудные капли, что он оставил. — Я хотела тебя, и я тебя получила. Я выпила, Флинн, но я знала, что делаю.
— Тогда ладно. Ладно. Просто то, что ты сказала этим утром…
— Что я влюблена в тебя? — Она поставила стакан на поднос, стоящий на тумбочке. — Я влюблена в тебя.
Эмоции пронеслись в его голове слишком быстро и яростно, чтобы можно было их расшифровать. Но в совокупности они сложились в абсолютный страх, от которого бросало в пот.
— Мэлори. — Она просто продолжила изучать его с молчаливым терпением, и страх тонкой струйкой просочился в его горло. — Слушай, я не хочу причинить тебе боль.
— Тогда не причиняй. — Она слегка сжала его руку. — На самом деле, ты должен больше волноваться о себе, а не обо мне.
— Да?
— Да. Я люблю тебя, а значит хочу, чтобы ты тоже меня любил. Я не всегда получаю желаемое, но обычно стараюсь найти способ. И на самом деле почти всегда я его нахожу. Итак, следуя дальше этой логике, ты закончишь тем, что влюбишься в меня. А так как мысль об этом тебя пугает, у тебя больше причин для беспокойства о себе, чем обо мне.
Она протянула руку и дотронулась до его щеки.
— Ты в очень хорошей форме для человека, работающего за письменным столом.
Он перехватил ее руку, прежде чем она успела опуститься ниже.
— Давай остановимся на этом. Все эти любовные дела не для меня.
— У тебя был неудачный опыт. — Она наклонилась и легко поцеловала его в губы. — Такие вещи бесследно не проходят. К счастью для тебя, я могу быть терпеливой. И нежной, — добавила она, садясь на него сверху. — И очень, очень решительной.
— О, Боже. Мэлори…
— Почему бы тебе не лечь обратно и просто не насладиться всеми преимуществами соблазнения?
Возбужденный, взволнованный, он с благодарностью позволил ей толкнуть себя на спину.
— Как-то сложно оспаривать твои доводы.
— И абсолютно бесполезно. — Мэлори развязала пояс своего халата и позволила ему соскользнуть со своих плеч. Она скользнула руками по его груди, затем обхватила его лицо, прежде чем прикоснуться к губам легким, дразнящим поцелуем. — Я собираюсь выйти за тебя замуж, — прошептала она. И засмеялась, когда он вздрогнул. — Не беспокойся. У тебя будет время привыкнуть к этой мысли.
Все еще смеясь, она губами заглушила его неразборчивый протест.
Она чувствовала себя просто прекрасно. Не только из-за секса, подумала Мэлори, напевая в душе. Хотя и это тоже. Она всегда чувствовала себя лучше, уверенней, решительней, когда видела перед собой ясную, четко поставленную цель.
Головоломка с ключами была слишком расплывчата, и чем больше появлялось деталей, тем запутанней она становилась. Но цель убедить Флинна в том, что они предназначены друг для друга, была кристально ясна. Эта задача была ей по зубам.
Она не знала, почему влюбилась в него, и именно поэтому была уверена в истинности своих чувств.
Он определенно не подходил под образ мужчины ее мечты. Он не был гурманом, не говорил бегло по-французски (ну, или по-итальянски) и не любил проводить свое свободное время в музеях. Он не носил строгих костюмов и не зачитывался поэзией.
По крайней мере, она за ним подобного не замечала.
Она всегда планировала влюбиться в человека, который будет обладать хоть какими-то из перечисленных качеств. И, естественно, согласно ее плану, правильный мужчина ухаживал бы за ней, очаровывал, соблазнял, и, конечно, признался бы своей бессмертной любви в самый идеальный романтический момент.
До Флинна она анализировала и разбирала по косточкам каждые отношения, придираясь к любой мелочи, пока не находила с дюжину дыр в казалось бы безупречном с первого взгляда полотне.
И, в конце концов, все переставало иметь значение, потому что сами отношения были неправильными.
А недостатки Флинна ее нисколько не волновали. Она знала только, что ее сердце подпрыгивает каждый раз, стоит ей о нем только подумать. И ей это нравилось.
Надо отметить, ей также нравилась мысль, что его это все пугает до дрожи. Было что-то интригующее и заманчивое в том, чтобы стать тем человеком, который изменит его взгляды. Быть агрессором, держать мужчину на краю порядочности.
71 
