– Вероятно, ты пошла в нее!
– Не надо мне льстить! – Эсме зарделась, но тут же попыталась преодолеть свою слабость. – Сама я никогда так не думала, хотя отец часто уверял меня, будто я такая же красавица, как и мать. Во всяком случае, на него я нисколько не похожа – уж это точно!
– Верно, не похожа. – Лицо посла вдруг посуровело. – Кстати, о твоем отце. Он, должно быть, очень беспокоится сейчас о тебе… А ты… Тебя это не беспокоит?
В глазах Эсме заблестели слезы.
– За кого ты меня принимаешь? – выдохнула она. – Конечно же, это не может меня не тревожить! Если бы ты знал, какого труда стоило мне принять решение о побеге – я отлично понимала, какую боль причиняю отцу! Но он хотел выдать меня замуж за Майклза, а это значит лишиться всего – настоящего, будущего… Ты хоть это понимаешь? – Эсме не могла дольше сдерживать слезы, и они ручьем хлынули из ее глаз.
Поднявшись с кресла, Йен, словно вдруг позабыв о своем обещании не прикасаться к ней, подошел к Эсме и обнял ее.
– Прости, – проговорил он, – я не хотел… Мне вообще не следовало поднимать эту тему!
– Ты все еще на стороне моего отца! – Эсме попыталась вырваться. – И ты все еще считаешь, что он вправе выдать меня за этого Майклза, чтобы я не натворила новых фокусов!
Посол молчал, не разжимая объятий, и Эсме посмотрела на него взглядом, говорившим о том, что она не собирается сдаваться.
– Поверь, я сама не ожидала от себя такого поступка. Если бы ты знал, как тяжело все время лгать, выдавать себя за Лека, дурачить этого милого старичка Тэйлора и всех остальных… Но самое неприятное в моей теперешней жизни то, что ты упорно продолжаешь считать меня девицей легкого поведения!
– А, понимаю: ты хочешь всю ответственность за свои неприятности свалить на меня, верно? – Йен усмехнулся.
Эсме чуть не заскрипела зубами от злости.
– Ты… ты самый мерзкий человек из всех, кого я когда-либо встречала! Благодари Бога, если по пути до Чингмэя я не выброшу тебя за борт! Клянусь, ты еще пожалеешь, что связался со мной!
– Ого! – Брови посла изумленно приподнялись, и он разжал руки. – Каким же образом ты заставишь меня об этом пожалеть?
– Пока не знаю… – Эсме вдруг замялась. – Ну да что-нибудь придумаю! – Она устало опустилась в кресло. – Например, скажу в консульстве, что ты похитил меня! Думаю, это сработает!
К досаде Эсме, ее угрозы не произвели на Йена никакого впечатления.
– А вот и не сработает, красотка! У меня есть куча свидетелей, которые с удовольствием подтвердят, что ты сама проникла на пароход, переодевшись мальчишкой из приюта.
– Вряд ли эти свидетели тебе помогут! Никто из них и не догадывается, что Лек и я – одно и то же лицо. Тебе же, по твоим собственным словам, говорить им об этом невыгодно…
– Но тогда получается, что это невыгодно и тебе. Раз никто не догадывается, кто такой Лек, значит, никто на пароходе тебя не видел. Так или иначе, получается, что я тебя не похищал!
– Ты мог спрятать меня где-нибудь…
– И где же, интересно? Под этим столом? Или, может быть, под койкой? – Йен плюхнулся на койку, демонстрируя, что он сам едва на ней помещается.
Эсме невольно фыркнула.
– Итак, никто тебе не поверит, красавица. Ты великая лгунья, только вот лжешь не всегда складно. Это, между прочим, относится и к твоему заявлению, будто ты села на пароход, спасаясь от брака с Майклзом. Не так уж ты и ненавидишь его, как расписываешь. Сначала переоделась Леком, потом, когда я тебя раскусил, придумала себе новую историю… Что ты придумаешь на этот раз? Ты уверяешь, будто все, что о тебе рассказывают, – сплетни, будто кто-то хочет тебя очернить, но я ни на йоту не верю в эти твои сказки. Кому могло понадобиться преследовать тебя и зачем?
Лицо Эсме потемнело от гнева.
– Я не лгу тебе! – только и сумела выговорить она.
– Да уж, – усмехнулся посол, – ты никогда не лгала. И ты действительно парень-сирота из приюта, сын сиамки и французского моряка…
– Но это же совсем другое!
– Ну конечно… – Голос Йена был сух и холоден.
– Послушай, – Эсме решила предпринять последнюю, отчаянную попытку убедить его, – я действительно придумала эту историю с Леком потому, что мне ничего больше не оставалось. Но это единственная моя ложь, а все остальное – сущая правда. Заявлять на тебя я вовсе и не думала – забудь, я сказала это сгоряча, но никогда бы этого не сделала!
Йен подошел к ней вплотную – так близко, что Эсме пришлось немного отодвинуться, чтобы видеть его лицо. На губах его играла улыбка, но глаза не улыбались.