Особенно,... 
35 
Когда ее карточка очередности ангажементов была уже заполнена, они настояли, чтобы она ее продлила.
Герцог видел также, что и викарий доволен вечером.
Он беседовал с его бабушкой и другими старшими родственниками.
Многие выразили герцогу свой восторг от общения с таким очаровательным человеком и спрашивали, почему они не встречались с ним раньше.
— Я сам виноват, что не знал о его существовании, — объяснял герцог. — Но, уверяю вас, исправлю эту досадную оплошность в будущем.
— У него прелестная дочь! — заметила одна из тетушек. — Я не сомневаюсь, в Лондоне она вызвала бы настоящую сенсацию.
— Это могло бы испортить ее, — тотчас возразил герцог.
Когда вечер подошел к концу и оркестр заиграл «Боже, храни Королеву!», все сожалели, что пора расходиться.
Те, кто возвращался в свои дома в округе, просили герцога почаще устраивать такие балы.
— Я обязательно подумаю об этом, — пообещал он.
Желая ему доброй ночи, Лавела промолвила:
— Благодарю вас за самый восхитительный вечер в моей жизни! Это было необыкновенно!
Мне кажется, я повторяю это слово вновь и вновь с тех пор, как встретилась с вами.
— Все, что мы с вами должны сделать теперь, — ответил герцог, — заставить каждого повторять это слово в субботу вечером.
— Я совершенно уверена, они повторят его тысячу раз! — улыбнулась Лавела.
Она поднялась по лестнице вместе с отцом.
Герцог пожелал доброй ночи своим родственникам.
Многие из них, более старшего возраста, — уже отправились к себе.
Фионы не было видно, чему он весьма обрадовался.
Сказав дворецкому Нортону, что все прошло так, как он желал, герцог тоже отправился спать.
Придя в свою комнату, где его ждал камердинер, он совсем не чувствовал усталости.
Его ублаготворил прошедший день.
А самым большим удовольствием для него было видеть сияющие как звезды, счастливые глаза Лавелы.
Он отодвинул занавески, чтобы взглянуть на небо, и услышал сзади голос камердинера:
— Доброй ночи, ваша светлость! Я приду завтра утром в обычное время, ваша светлость?
— Да, конечно, — ответил герцог.
Он продолжал стоять у окна и смотреть на звезды.
Дверь открылась вновь, и он с досадой подумал, что Дженкинз забыл что-то.
Но голос, который он услышал за спиной, заставил его резко обернуться.
В его спальне стоял не Дженкинз, а кузен Джослин.
Подобно герцогу Лавела не чувствовала усталости, войдя в свою комнату после бала.
Хотя было уже два часа ночи, ей казалось, она могла бы танцевать до рассвета.
Она никогда до этого не танцевала с молодыми людьми, только иногда дома со своим отцом.
Еще когда она была ребенком, мама настаивала, чтобы отец давал ей уроки танцев дважды в неделю.
Она была уверена, что навсегда запомнит, как танцевала сегодня с герцогом.
Как легко он вел ее!
А когда он держал ее руку в своей руке, ей казалось, будто он передает ей через прикосновение часть своей силы и великолепия.
«Он такой замечательный, — думала она, — такой необыкновенный! Во всем мире нет такого, как он!»
Ей захотелось поблагодарить Бога за этот вечер.
И не только за него, а за все захватывающие события, которые происходят с нею с тех пор, как герцог услышал ее игру на органе, там, в их церкви.
Дома, когда ей хотелось произнести какую-нибудь особенную молитву, поблагодарить за что-нибудь Бога, она могла пойти в их церковь по подземному переходу.
Этот переход был построен много лет назад одним викарием, страдавшим от болезни легких.
Он не мог выходить на открытый воздух в холодную, ветреную погоду.
Теперь Лавела испытывала страстное желание пойти в церковь и помолиться перед алтарем.
И тут она вспомнила, что в Мур-парке должна быть часовня.
Отец рассказывал ей, какая она красивая.
Часовня эта пристроена где-то позади дома, недалеко от ее спальни.
— У нас бывают иногда службы, мисс, — сказала служанка, — но викарий проводит их в другой, отдельной церкви.
— А мне хотелось бы увидеть старую часовню.
— Это совсем нетрудно, мисс, — стала объяснять ей служанка. — Если вы спуститесь по лестнице с другой стороны коридора, то переход будет прямо перед вами, а часовня — как раз в конце его.
— Спасибо, — кивнула девушка.
И теперь она подумала. Что, несмотря на поздний час, должна помолиться в этой часовне.
Она казалась ей подходящим местом для благодарственной молитвы Всевышнему за все, что герцог сделал для нее.
35 
