Особенно,... 
36 
Отец рассказывал ей, что часовня эта была возведена за сто лет до того, как началась перестройка Мур-парка.
Открыв дверь, она обнаружила, что коридор все еще освещен, и без труда прошла к лестнице.
Там тоже горели свечи в серебряных подсвечниках, и ей совсем не трудно было найти проход внизу.
Она тихо ступала по проходу, пока не увидела прямо перед собой вход в часовню.
Сквозь полуоткрытую дверь наружу проливался свет.
Ей показалось странным, что часовня освещена ночью.
Но затем она вспомнила про огонь, поддерживаемый во всех без исключения помещениях Мур-парка.
Приблизившись к двери, она поняла, что в часовне кто-то есть.
Боясь помешать кому-нибудь, она остановилась.
И тут она услышала резкий мужской голос:
— Ты должен жениться на ней, Шелдон, и другого выхода у тебя нет!
— Я категорически отказываюсь!
Это был голос герцога, отвечавшего какому-то мужчине.
Удивленная и одновременно напуганная тем, что происходит нечто странное, Лавела придвинулась вплотную.
Теперь она могла созерцать трех человек, стоящих перед алтарем.
Одним из них был герцог в длинном халате, подобном тому, какой надевал ее отец поверх ночной рубашки.
Она увидела леди Фэвершем, выглядевшую, по ее мнению, восхитительно в сверкающих и переливающихся драгоценностях.
По другую сторону от герцога стоял Джослин Мур, представленный ей на балу.
Несмотря на его внешнюю привлекательность, она почувствовала тогда в нем что-то неприятное, отталкивающее.
Даже прикосновение руки выдавало его недобрую сущность.
Теперь же она увидела в его руке револьвер, направленный на герцога.
Она с трудом подавила чуть не вырвавшийся из глубины души крик ужаса.
Потом она заметила еще одного человека, стоявшего лицом к остальным.
Вначале она не обратила на него внимания, поскольку он был невысок и как будто тушевался, стараясь не выделяться.
На нем был стихарь , и она поняла, что это приходской священник.
— Тебе придется жениться на Фионе, Шелдон, — повторил Джослин Мур все тем же грубым голосом.
— Ты привел меня сюда, заявив, что с кем-то из моих людей случилось несчастье. А теперь я возвращаюсь в свою спальню, и если ты не покинешь мой дом завтра утром, я вышвырну тебя из него! — бросил ему в лицо герцог.
Джослин Мур захохотал, и смех его прозвучал гадко и низменно.
— Неужели ты действительно думаешь, Шелдон, что способен противостоять мне? — развеселился он. — Ты стоишь под дулом до основания заряженного револьвера!
— Если ты убьешь меня, тебя повесят, — спокойно заметил герцог. — Я ни за что не поверю, что ты стремишься к этому.
— Я стремлюсь, — прорычал Джослин, — к тому, чтобы ты женился на Фионе, так как ты ее скомпрометировал. А это значит, что я стану третьим герцогом Мурминстерским!
— Что заставляет тебя верить в это? — спросил герцог.
— Фиона сказала мне, ты уже знаешь, что она не может иметь детей, — ответил кузен. — И хотя ты еще молод, нельзя исключить случайности, которая избавит меня от слишком долгого ожидания твоих похорон!
— Неужели ты думаешь, что тебе удастся запугать меня угрозами, рассказывая, будто уже изобрел способ моего устранения? — презрительно сузил глаза Шелдон Мур.
— Я повторяю, у тебя нет выбора, и мы напрасно тратим время. Если ты не женишься на Фионе — а священник уже готов соединить вас в священном супружестве, — я без колебания использую этот револьвер!
— И убьешь меня? — насмешливо спросил герцог.
Джослин покачал головой.
— О нет! — ответил он. — Но я покалечу тебя так, что ты никогда не сможешь снова сблизиться с женщиной и стать отцом ребенка.
Задыхаясь от ненависти, он как будто выплюнул эти слова в лицо Шелдона Мура.
Лавела слушала, объятая паникой.
Она отчаянно пыталась что-нибудь придумать для спасения герцога.
Глава 6
Лавела колебалась, не зная, что делать.
Может, побежать за помощью?
Она, однако, боялась, что, пока будет искать кого-нибудь, его уже насильно женят.
Если б она успела привести своего отца, он наверняка сумел бы предотвратить свершающееся на ее глазах злодеяние.
В то время как она лихорадочно раздумывала над выходом из этой ситуации, Джослин Мур приказал священнику:
— Приступай, и чем быстрее, тем лучше!
Священник открыл молитвенник, и Лавела поняла — времени для размышлений больше нет.
36 
