– Спасибо.
Лепешка исчезла в одно мгновение.
– За что тебя? – спросил старик, пристраиваясь рядом на клочке соломы.
– Я разбойник,– сказал Фаргал.
С тех пор, как эгерини схватили, этот человек был первым, кто отнесся к нему с сочувствием.
– А тебя?
– У меня не было пяти монет, чтобы дать взятку сборщику.
– И это все? – удивился Фаргал.
– Ты, должно быть, не земледелец, парень, я угадал? А мы тут все за одно сидим. Что я, что они! – Старик показал на сокамерников.– Ты правда разбойник? На вид тебе не больше восемнадцати.
– Так и есть,– кивнул эгерини.– В Карн-Апаласаре меня звали Большой Нож. Не слышал?
– Нет, а где это – Карн-Апаласар?
– Ты не знаешь? – изумился Фаргал.– Это на севере Карнагрии.
– Я сроду не уходил из моего селения,– сказал старик.– Вот только на старости лет совершил путешествие прямо в Дивный город. И кого же ты ограбил, что тебя привезли аж в столицу?
– Караван, который вез налоговый сбор Императору.
– Много добыл?
– Тысячу золотых.
– Ничего себе!
Старик выпрямился и сказал с важностью:
– Я горжусь, что ты ел мою лепешку! Пойду скажу этим.– Он кивнул на остальных узников, сбившихся в кучку у противоположной стены.
«Что же это за закон, который одинаково наказывает и того, кто украл из императорской сокровищницы тысячу золотых, и того, кто не сумел раздобыть несколько серебряных монет?» – подумал Фаргал.
Эгерини оглядел тюремную камеру. Узкое, не протиснуться, окошко, железная дверь. Полумрак. Ночью здесь наверняка шныряют крысы. Фаргал прислушался к разговору узников.
Новость, которую принес старик, их не взволновала.
– Говорят, когда лев тебя хватает, боли совсем не чувствуешь,– говорил один.
– Мало ли что говорят? Кого лев сожрал, тот уже не расскажет, а кого не сожрал – откуда он знает?
– А я все думаю – как там мои? Долг-то висит, продадут жену с детишками какому-нибудь шакалу…
– А чего? – проговорил другой.– Рабу так даже и лучше. Кормят его, лечат даже, если ценный…
– У нашего управляющего рабы с восхода до заката, не разгибаясь…
– А ты сам разве не так?
– Ну так на своей земле, на себя же!
– И где теперь твоя земля?
Старик снова вернулся к Фаргалу.
– Ничтожные люди,– пожаловался он.– Молодые, а не понимают, что скоро умрут, и нет у них больше ничего, и не будет.
– Послушай, дедушка,– произнес Фаргал.– Почему они все время болтают о львах?
– Хой! Так ты не знаешь? Мы же императорские преступники!
– Ну и что?
– Как что? Государственных преступников скармливают львам, на Арене, чтоб весь народ видел!
Перед мысленным взором Фаргала возникла крепость Стур-а-Карн и Коронованный Лев, скалящий длинные клыки на государственном флаге.
– Не горюй,– утешил его старик.– Это же лучше, чем когда на столбе повесят. Хорошо, ежели через три дня помрешь. А лев – он сразу…
* * *
Начальник царской стражи Хугс родился в семье городского стражника и попал в Алые не потому, что отличался большим умом, а благодаря врожденным способностям к боевому искусству. Хугс полагал себя лучшим мечом Карнагрии. Надо признать, у него были основания для этого.
Прохаживаясь по пушистому ковру в опочивальне Царя царей, Хугс поглядывал на парчовый полог, окружавший постель Императора, и думал о рабыне, которую купил два дня назад. Хугс заплатил за нее восемьдесят шесть золотых, в десять раз больше, чем стоила обычная девственница. Но начальник стражи уже уверился: приобретение стоит истраченных денег. Великондарская школа наложниц отбирала лучших девочек и готовила их так, чтобы самый взыскательный вельможа остался доволен. Хугс не вельможа, но от девчонки был в восторге. Поэтому «привилегии» неотлучно находиться при Императоре воин не очень-то обрадовался. Покосившись на полог, из-за которого доносился звучный храп Царя царей, Хугс презрительно фыркнул. С тех пор как Алый стал начальником царской стражи, Аккараф ни разу не был с женщиной.
Оборотень остановился за деревянной панелью. Позади уходил вниз узкий тоннель, связанный с разветвленной сетью потайных ходов, пронизывающих царский дворец. Самым старым коридорам этого лабиринта насчитывались тысячи лет. Каждый Император, воссев на Кедровый Трон, с помощью магии или путем простого выстукивания стен пытался выяснить, где проложены невидимые коридоры. Частично это удавалось, но по крайней мере треть узких коридоров и тоннелей, спрятанных в толстых стенах дворца, была защищена и от магии, и от звука, выдающего пустоту. Ход, в котором стоял сейчас слуга Мудрого Аша, был именно таким.