Фаргал пригнул голову и крепко стиснул зубы. Он ждал.
5
Мормад прибыл в Великондар в конце месяца Обновления, на три недели позже своего атамана. Только не в клетке, а свободным. Великондар молодому нурташцу понравился. Полдня Мормад разъезжал по площадям, глазел на храмы и дворцы, на многолюдную толпу на рыночной площади. Столице Карн-Апаласара до столицы Карнагрии – как мулу до айпегского жеребца. Но было у двух столиц и общее. Например, нищие, бесстрашно бросавшиеся под копыта коня, или юркие шпионы городской стражи, совершенно неприметные и выделявшиеся именно своей неприметностью. Наметанный глаз Мормада сразу обнаруживал их, а вот они Мормада игнорировали. Хорошо одетый всадник с золотой серьгой в ухе и уздечкой с серебряными монетками оказывался выше их уткнувшихся в землю носов. К сожалению, едва ли не все серебро нурташца украшало упряжь его коня. Кошелек бывшего разбойника почти опустел.
Мормад приехал в столицу следом за своим атаманом. Не для того, чтоб его спасти (он знал, что выручить друга не сможет), а для того, чтобы удостовериться: Большого Ножа нет на свете, и он, Мормад, сам себе хозяин, без друзей и без долгов. Где-то, правда, болталась мыслишка: если удастся как-нибудь увидеться с Большим Ножом, атаман наверняка скажет, где зарыл награбленное золото. Вот с ним бы… Но эта мыслишка все же не была, к чести нурташца, главной.
Да, столица Мормаду понравилась. Настолько понравилась, что он решил в ней и остаться. А решив, покинул людные площади и кварталы Верхнего города и двинулся на «задворки» столицы, поскольку там обитали те, чье общество Мормаду было более привычно.
Великондар чем-то напоминал траченный небрежением дорогой мех. Снаружи – мягкий, теплый, с дорогим отливом, а с изнанки – черный, грязный, кишащий червями. Хорошо одетый всадник – редкое зрелище на узких, заваленных отбросами улочках. Но до темноты оставалось еще несколько часов, а сам всадник выглядел внушительно, и не нашлось никого, кто, прельстившись серебром, схватил бы его коня за узду.
Выбрав гостиницу со стенами покрепче, Мормад въехал во двор и кликнул владельца.
– За коня шкурой ответишь,– предупредил нурташец хозяина, и тот по интонации понял, что отвечать, если что, и вправду придется.
Расплатившись вперед, как тут принято, Мормад поднялся к себе в комнату и оставался там до вечера. Когда стемнело, он спустился вниз и потребовал ужин и кувшин местного пива. Вернее, сначала кувшин пива, а потом – ужин.
В трактире в это время болталось человек двадцать: завсегдатаи, безденежная голь-пьянь, несколько приблудных бродяг. От некоторых за десять шагов несло желанием присвоить чужие деньги. Мормада оглядывали искоса, с вожделением. Так псы обнюхивают упавшую на пол мозговую кость. Нурташец с удовольствием представил, как огорчатся здешние воришки, узнав, что он – того же поля ягода, только крупнее. Намного крупнее.
Как Мормад и предполагал, в одиночестве он пробыл недолго. И получаса не прошло, как четверка местных, расположившихся в дальнем углу, дружно поднявшись, направилась к нему. Трое опустились на скамьи, четвертый, подтянув табурет, пристроился рядом.
– Здорово,– сказал он.
– И тебе того же.
Если парни надеялись на угощение, то напрасно.
Мормад спокойно пил пиво. Местные молча разглядывали нурташца. Пауза затягивалась.
Молчание нарушил один из местных, мясистый малый с вислыми черными усами. Грохнув кулачищем по столу, он потребовал пива. Широкий, тисненой кожи браслет на его запястье украшали растопыренные стальные шипы.
Пиво принесли с завидной быстротой.
Между тем Мормаду подали ужин, и он принялся за еду. Молчаливую компанию он как будто и не замечал. Но тех, похоже, это не смущало. Дождавшись, пока нурташец проглотил последний кусок, местный, сидевший на табурете, одним глотком выжрал остаток пива, рыгнул и поинтересовался:
– Сам откуда?
Мормад поднял на него глаза.
Длинные волосы, глаза навыкате, наглые и трусливые одновременно, как у бродячего кобеля.
– Карн-Апаласар,– коротко ответил Мормад и щелкнул пальцами, требуя еще пива.
– Хмм, издалека…– протянул длинноволосый.– А к нам что?
– Тесно стало,– сухо сказал Мормад и еще раз встретился взглядом с великондарцем.
– Чем промышлял? – помедлив, спросил тот, покосившись на свою кодлу.
– Всякое бывало,– уклончиво ответил Мормад.
Среди этой четверки вполне мог затесаться соглядатай городской стражи. Да и глупо кричать, что ты правая рука знаменитого разбойника, о котором, скорее всего, в столице и слыхом не слыхали.