108 
– О, они быстро освоились на новом месте.
– А вы?
Улыбка ее погасла, и она, старательно расправляя юбки, стала медленно усаживаться в кресло с вышитыми подушками.
– Я все еще приспосабливаюсь, - честно ответила она. - Николай… он человек непростой… неровный. Его нелегко понимать… С ним нелегко жить.
– Но, Эмма, вы с ним счастливы?
Разговор выходил за рамки светской беседы, становился слишком интимным. Однако прошлые их взаимоотношения облегчили Эмме беседу. Она, пожалуй, даже чересчур просто соскользнула на привычно душевную доверительность общения с Адамом.
– Нет… но и нельзя сказать, что несчастлива.
Адам сел рядом, устремив на нее полные меланхолии карие глаза. Глубоко вздохнув, он сказал:
– Я много думал о вас после нашего последнего разговора. Есть еще кое-что, о чем я хотел бы вам рассказать, но в то время это было не к месту. Тогда я мог думать лишь о том, чтобы вы узнали правду о своем муже. О том, как он встал между нами Однако я не решался увидеть вас, прежде чем вы успеете поразмыслить обо всем.
– О, я много размышляла о том, что вы мне рассказали, - мрачно подтвердила Эмма. - Я высказала Николаю все, что думаю о его пристрастии управлять людскими судьбами.
– Он погубил наши с вами жизни, Эм. Я женат на нелюбимой женщине. Казалось, мне тогда оставалось только это. Я знал, что вас мне не получить, слишком велико было противодействие вашей семьи и Николая. Поэтому, когда я встретил Шарлотту…
– Пожалуйста… - перебила его Эмма. Она подняла руку, чтобы остановить его, испытывая неловкость от подобной откровенности. - Я не хочу о ней говорить.
– Разумеется. Но позвольте по крайней мере сказать вам, что мы несчастливы оба, Шарлотта и я. Мы не подходим друг другу. Совсем не так, как было у нас с вами. - Взволнованный Адам нетерпеливо запустил пальцы в свои шелковистые темные локоны, растрепав безупречную прическу. Голос его почти срывался на крик, глаза блестели лихорадочным блеском, весь вид его был совершенно непривычен для Эммы. - Я не перестаю думать о том, что могло быть у нас, - без обиняков заключил он. - Вы когда-нибудь представляли себе, как бы все было, если бы мы поженились с вами?
– Раньше я часто думала об этом, - призналась она. - Но в последнее время… Нет, по-моему, я не могу позволять себе подобные мысли.
– А я не могу не думать о том, чего меня лишили. Ваш муж проник в нашу жизнь и отнял у меня все, чего я хотел. Я воображал себе чудовищные муки и унижения, на которые мечтал его обречь… - Он ошеломленно смолк, так как Эмма расхохоталась.
– Извините. - Она попыталась сдержать свое неуместное веселье. - Просто… вы не первый и не единственный, поверьте! Полагаю, что почти все, кто знаком с Николаем, чувствуют то же.
– Я не нахожу это забавным, - с достоинством проговорил Адам, и на скулах у него вспыхнули алые пятна. Эмма посерьезнела, но смех еще рвался из ее груди.
– Вы правы, - с трудом удалось ей выговорить. - Николай - абсолютный негодяй.
– Для меня пытка представлять вас с ним… Как, должно быть, он издевается над вами! Как, например, он вас унизил, навязав вам своего внебрачного сына…
– Нет, - быстро отозвалась она. - Это я захотела, чтобы Джейк жил здесь, с нами. Я люблю этого мальчика… и Николай тоже. - Она приумолкла, вдруг осознав до глубины души правду своих слов. - Я считала, что Николай не способен любить кого бы то ни было, - продолжала она с удивлением в голосе, - но он обожает своего сына. Или Николай переменился, или… в нем есть что-то, чего я ранее не замечала. В любом случае - он самый заботливый отец, какого я когда-либо видела… за исключением собственного.
– Ваш отец?! - возмутился Адам. - Вы сейчас говорите о двух людях, которые приложили все силы, чтобы нас разлучить! Властные и хитрые, они стремятся всех вокруг себя держать под контролем! - Он схватил ее руку и отчаянно стиснул. - Эм, дорогая, разве вы не помните, как все было между нами? Мы так сильно любили друг друга, и нас разлучили эти двое ради своей эгоистической привязанности к вам. И сделали это с такой бездумной легкостью… - С раздраженным вздохом он оборвал себя на полуслове.
– Да, - согласилась Эмма. - Но почему это оказалось так легко? Если бы мы в самом деле любили друг друга, разве им это удалось бы?
Они замолчали, вспоминая те дни.
Эмма, говоря о прошлом, не испытала ожидаемой боли. Ни сердечных мук, ни тоски. К ее удивлению, эти воспоминания даже помогли ей избавиться от чувства горечи и обиды. Еще более удивительным представлялось то, что Адам утратил волшебный блеск и очарование, какими был окутан в ее памяти. Он выглядел совсем не таким красивым и не таким безупречным, как ей казалось. По правде говоря, он был в некотором роде довольно средним, обычным… Это открытие очень ее озадачило. Адам больше не заставлял ее сердце трепетать от радости, не наполнял душу пьянящим восторгом.
108 
