110 
– После всего, что ты сделал со мной, ты утратил право предъявлять мне претензии по поводу выбора друзей или того, как я с ними себя веду.
– Я не предъявляю претензий. Я приказываю тебе держаться от него подальше.
– Ах ты, надменный, самовлюбленный… Можешь тиранствовать над кем угодно, но не надо мной! И прекрати обращаться со мной как с дурочкой. Нечего притворяться, будто ревнуешь, когда я прекрасно знаю, что тебе на меня плевать.
– Я люблю тебя! - прорычал он. - Будь ты проклята, что не веришь этому!
Она резко рассмеялась:
– Ты так мило выражаешь свою любовь!
– Я в самом деле тебя люблю, - произнес Николай сквозь зубы. - Так сильно, что готов разорваться. Ты не представляешь, как нужна мне! Каждую ночь я с ума схожу, зная, что ты так близко… в своей постели…
Он оборвал себя и заключил ее в объятия, такие крепкие, что у нее не было возможности вырваться.
– Эмма, - бормотал он у нее над ухом, прижимая к себе так сильно, что она ощущала пробегавшую по его телу дрожь, трепет зажатой в узде мощи, рвущейся на свободу. Он был дико возбужден: вздыбившийся под панталонами гребень его плоти жарко упирался в соединение ее бедер. Эмма почувствовала отклик собственного тела. Кровь стучала у нее в висках в такт его пульсу. Внезапно она поняла, что хочет, чтобы он так сжимал ее… что жаждет этого уже много дней и ночей.
Она ощутила его губы на своих, жадные, жесткие и сладостные, ощутила крепость его рук, тянувших ее вверх по его телу. Грудь его содрогнулась вздохом облегчения, губы алчно исследовали теплую влажность ее рта. Она почувствовала принесенный с улицы морозный запах его одежды и смесь уютных запахов гостиной: чая, крахмала и полировочного воска. Они сливались в приятной привычной гармонии. Эмма приникла к нему, обвив руками и ногами, чтобы удержать поближе. От возбуждения дыхание ее стало частым и прерывистым. Николай никогда раньше не целовал ее с такой самозабвенностью - не с умелой сексуальностью опыта, а с грубой непосредственностью страсти. Ощущения нарастали быстро и бурно… слишком быстро, и она с испуганным рыданием оторвалась от него.
Николай отпустил ее без борьбы, но продолжал глядеть ей в глаза жаркими золотыми очами.
Эмма с трудом перевела дыхание и обхватила себя руками. Никогда еще не чувствовала она себя такой беззащитной, такой до ужаса ранимой. В этот миг она отбросила всякие планы борьбы с ним, все свои намерения поставить его на место. Она должна держаться от него подальше, если хочет сберечь себя, остаться неуязвимой.
– Не приставай ко мне подобным образом, - дрожащим голосом выговорила она. - Если тебе так сильно нужна женщина, пойди и найди себе любую другую. Я тебя не хочу! Если даже я получила бы от этого удовольствие, то возненавидела бы себя потом.
У нее перехватило горло, и, не в силах больше выдавить ни звука, она стремительно выбежала из гостиной.
Николай решительно отправился вслед за ней. Он хотел узнать в точности, о чем говорила она с Милбэнком и какие чувства испытывала к прежнему поклоннику.
Эмма выскочила из дома и направилась к зверинцу. Ее зеленые юбки мели мерзлую землю, вздувались на ветру.
– Эмма! - рявкнул он, и она яростно сверкнула на него глазами через плечо.
– Поди прочь! Я не хочу с тобой говорить!
– Почему Милбэнк вдруг решил тебя навестить? Чего он хотел?
– Он хочет, чтобы мы оставались друзьями, и ничего больше, - презрительно ответила она.
– Черта с два! - пробурчал Николай, заходя за ней в зверинец.
– Не входи сюда, Ник! - донесся до него от клетки с тигром голос Эммы. - Я хочу провести несколько минут в мире и спокойствии со своим…
Внезапно наступила гробовая тишина.
– Эмма! - окликнул ее Николай и, нахмурившись, осторожно прошел дальше. И тут он понял, почему Эмма вдруг затихла. Он увидел клетку с Маньчжуром, и у него остановилось сердце.
В клетке рядом с тигром находился Джейк.
Глава 11
Николай оцепенел от страха, равного которому не испытывал никогда. Клетка оказалась не заперта на задвижку, и Джейк, подняв засов, спокойно смог войти внутрь. Мальчик стоял сбоку от входа, а тигр сжался в комок посредине клетки. Маньчжур рычал от растерянности и раздражения, наблюдая за маленьким существом, вторгшимся на его территорию.
Эмма медленно обернулась к Николаю. На смертельно бледном лице горели темно-красные дуги бровей. Онемевшие губы попытались шевельнуться. Она хотела что-то сказать, но лишилась дара речи.
110 
