71 
Он почувствовал, как жаркий румянец залил ему лицо и шею, и обернулся к идущему следом Федору.
– Я не могу… - начал было он, однако тот жестко ткнул его локтем.
– Да вы только поглядите на них, ваша светлость.
– Робеешь? - насмешливо фыркнул Чоглоков. - Это на тебя не похоже. Или тебе все еще неохота жениться? Уверяю тебя, это не так уж плохо. Кроме того, род Ангеловских должен продолжаться. Выбери себе жену, друг мой, а потом пойдем и выпьем водки.
Выбери себе жену… Легко сказать! Чоглоков проронил это небрежно, словно предлагая выбрать на подносе закуску. Николай с трудом сглотнул и шагнул к длинному ряду девушек. Ноги будто свинцом налились. Он нерешительно миновал одну девушку, потом другую, едва заставляя себя смотреть им в глаза. Его провожали хихиканье, улыбки, лукавые взгляды, легкий шепоток. А иногда перед ним возникало отчаянное лицо девушки, явно оказавшейся здесь не по своей охоте, как и сам Николай. Он шел вдоль ряда красавиц, выпрямлявших спины при его приближении, чтобы выставить напоказ свои пышные прелести. Тонкие пальцы нервно теребили юбки и платочки. Для каждой девицы, которую Николай отверг, пройдя мимо, у Федора находились слова утешения и золотая монета из шкатулки.
Где- то в середине ряда возможных невест Николай заметил мелькнувшие в толпе рыжие волосы девушки, более высокой, чем остальные. Она стояла несколько дальше по ряду, обращая на себя внимание полной неподвижностью среди переминающихся с ноги на ногу и подталкивающих друг друга соседок. Лицо ее было отвернуто от него в сторону, но по манере держаться… чуть ссутулившись, чтобы скрыть высокий рост…
Широким шагом Николай устремился прямо к ней. Сударев, встревоженно окликая, поспешил за ним.
– Князь-батюшка Николай Дмитриевич, вы пропустили несколько очень милых девиц…
Однако Николай уже добрался до заветной цели и, схватив девушку за плечи, уставился в ее синие глаза и слегка потряс. В его душе смешались гнев и облегчение.
– Эмма, - рявкнул он, машинально переходя на английский, - что происходит? Что ты здесь делаешь?
Она растерянно мотнула головой и ответила на чистейшем русском языке:
– Ваша светлость… Я не понимаю… Простите меня, если я вас чем-то обидела.
Дернувшись как от удара, Николай выпустил ее руку. Его жена Эмма не говорила по-русски. Но голос принадлежал ей. И синие глаза были ее, и тело! Он замер в недоумении, вперив в нее пристальный взгляд, а вокруг раздавалось возбужденное перешептывание.
Сударев взял на себя объяснение с девушкой.
– Ну-ка ты, рыженькая, - спокойно проговорил он, - как тебя зовут?
Не отводя глаз от Николая, она ответила:
– Емелия.
– Я хочу поговорить с тобой, - тихо сказал Николай. - Сейчас же. - И прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово, потянул ее за собой прочь из залы. Толпа женщин заволновалась, ряды расстроились в беспорядочную массу. Князь Чоглоков расхохотался.
– Николай, - крикнул он им вслед, - такое положено делать после венчания!
Не обращая внимания на суматоху и оклики, Николай продолжал тащить девушку за руку. Она молча повиновалась. Он завел ее в первую попавшуюся пустую комнату и закрыл за собой дверь. Только тогда она попыталась освободиться, резко выворачивая запястье из его цепких пальцев.
– Что случилось? - настойчиво спросил Николай, нависая над ней. - Мы с тобой спорили в библиотеке. Сомс принес этот чертов портрет, все вокруг потемнело, и…
– Простите, я ничего не понимаю, - по-русски повторила она, растирая покрасневшее запястье и настороженно глядя на него как на сумасшедшего.
Свобода и легкость, с которыми она изъяснялась, взбесили Николая.
– Когда мы виделись в последний раз, ты и десяти слов не знала по-русски!
Девушка попятилась от него к двери.
– По-моему, мы раньше не встречались, - пролепетала она, и глаза ее тревожно потемнели. - Ваша светлость, пожалуйста, позвольте мне удалиться…
– Погоди, погоди! Не бойся меня. - Николай схватил ее в объятия и крепко прижал к себе окаменевшую фигурку. Голова у него шла кругом. Он судорожно пытался сообразить, что происходит. - Разве ты не знаешь меня, Эмма?
– Я знаю о вас, светлый князь. Вас все уважают и боятся.
Освободив одну руку, Николай ухватился за свисающую по спине ярко-рыжую косу.
– Те же волосы, - пробормотал он и погладил кончиками пальцев нежную бледную щеку. - Та же кожа… те же веснушки… те же самые синие глаза… - Он ощутил прилив неизъяснимого глубокого наслаждения от того, что держит ее в объятиях, такую прекрасную и знакомую.
71 
