Особенно,... 
45 
Взгляду его открылся небольшой коридор, в который выходили еще четыре двери без опознавательных знаков. Поскольку диверсанту было абсолютно все равно, где его поймают — в кабинете директора или в бухгалтерии, — он без стука распахнул первую попавшуюся дверь и перешагнул порог. Это был маленький склад, и вдоль стен на стеллажах стояли разномастные коробки, на которых фломастером были написаны цифры — вероятно, учетные номера. Опустив Мерседеса на пол, Арсений принялся вскрывать упаковки, однако натыкался все на те же товары — пепельницы, чашки, сигаретницы и иже с ними.
Вероятно, он слишком громко шуршал бумагой, потому что его довольно быстро обнаружили.
— Что вы здесь делаете? — раздался у него за спиной грубый мужской голос. В голосе звучала неприкрытая угроза.
Сыщик проворно обернулся и увидел перед собой крупного парня — румяного и чубатого, с полными, слегка вывернутыми губами, которые показались Арсению похожими на двух напившихся крови пиявок.
— А вы кто такой, чтобы вопросы задавать? — развязно спросил Кудесников и выставил одну ногу вперед, словно собирался позировать для памятника.
— Я главный бухгалтер магазина, — сбавил обороты тот.
— А, Максим Николаевич! Приятно познакомиться.
Кудесников специально назвал его по имени и отчеству, рассчитывая на то, что тот насторожится. Вместо этого главбух решил, что Арсений явился с какой-то проверкой, и повел его к директору. Тот охотно пошел, представив Разгуляеву по дороге своего домашнего любимца.
Для того чтобы попасть в кабинет директора, нужно было пройти всего несколько шагов, и на то, чтобы разговорить главбуха, не хватило времени.
— Олег, это к тебе, — сказал тот, трижды ударив согнутым пальцем в косяк.
— Входи! — позвали из-за двери, и через секунду Кудесников оказался перед столом Олега Ефимовича Червецова. Он ни за что не дал бы ему тех тридцати двух лет, о которых говорилось в досье. Червецов чем-то напоминал Илью Лагутенко, взятого в более крупном масштабе: узкое лицо и глаза лукавого ангела, но самое главное — несмываемая не улыбка даже, а улыбочка, которая никак от себя не отпускала. Довольно длинные вьющиеся волосы лежали поверх воротника, образуя красивую волну.
Владелец магазина сидел за лакированным столом, на котором лежали деловые папки с золотыми застежками и шариковая ручка из эксклюзивной коллекции знаменитой немецкой фирмы. Пижон Кудесников мгновенно оценил и костюмчик, и обстановку. Во всем чувствовался вкус, а еще явственнее — деньги. На стенах висели картины, написанные маслом, мебель скорее всего антикварная.
Впрочем, рассмотреть обстановку в подробностях ему не удалось.
— Добрый день, — неожиданно высоким подслащенным голосом обратился к нему Червецов. — Вы ко мне?
— К вам, — с чувством ответил Кудесников.
— По какому же вопросу?
Разгуляев все еще стоял сзади, как будто был не бухгалтером, а вышибалой, и следил за хозяином, чтобы по первому его слову навести порядок.
— Видите ли, — сказал Кудесников, затаскивая Мерседеса поглубже в святая святых. — Зайдя в ваш магазин, я увидел белую кошку…
— Ну и что? — уже совершенно другим, жестким голосом спросил Червецов. Несмотря на то что губы его по-прежнему улыбались, в кабинете ощутимо похолодало.
— Как что? — тоном коробейника переспросил сыщик. — У вас кошка — у меня кот. У вас, — товар, у меня — купец. Я, видите ли, специалист по спариванию. Кошки не всегда могут найти себе достойную пару, и я им в этом помогаю. Я, так сказать, глава кошачьего брачного агентства. У меня выставочный жених, так что вы не пожалеете. Котята пополам. А если не нужны — я всех заберу.
Не переставая улыбаться, Червецов протянул руку к переговорному устройству, нажал на большую клавишу исказал:
— Диму ко мне.
— Что это вы, Олег Ефимович, такой неласковый! — развел руками Кудесников. — Я вам такое многообещающее мероприятие предлагаю…
Разгуляев, по-прежнему охранявший подступы к кабинету, громко доложил:
— Обрати внимание, что ты ему не представлялся. Он и меня сразу по имени-отчеству назвал. Что будем делать?
— Сейчас придет Дима, и поглядим.
— Что это вы задумали? — насупился Кудесников, оглядываясь на главбуха. —Если вам мое предложение не по нраву, я пойду…
— Стой, где стоишь, — снова тем же тощим голоском приказал Червецов. — Мне твое лицо не нравится. А уж про кота я и не говорю.
45 
