Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
141 
— Да мне никак не надо, — наконец закуривая и давая прикурить Журналисту, сказал Зябликов. — Я хочу, чтобы все было по-честному, вот и все.
— Ну, все и будет по-честному. Я тебе обещаю.
— Ну ладно, — сказал Зябликов. — Только Роза нас всех уже сдала.
Понедельник, 31 июля, 15.00
В зале у стола судьи тем временем собрались адвокатесса, прокурорша и Лисичка, а Лудов смотрел на них из своего аквариума с беспокойством, не понимая, что происходит и когда начнется наконец процесс.
— Мы не можем возобновить заседание, пока не выясним, где был Кузякин, — Прокурорша говорила тихо, но ее слова Лудов все же расслышал.
— Я не понимаю, какая разница, почему он опоздал, — сказала адвокатесса вслух.
— По моим сведениям, он мог заниматься собственным расследованием в связи с нашим делом, — тихо, так что этого подсудимый расслышать уже не мог, сказала Лисичка. — Если это так, то это безусловное основание для отвода.
— Хорошо, когда они выйдут и сядут на скамью, я спрошу согласно процедуре, — сказал судья в голос, — не оказывалось ли на них давление и не получал ли кто-нибудь из них сведений, которые могут как-то повлиять на их беспристрастность.
— Так он вам и скажет, — сказала Лисичка и еще понизила голос: — Вам надо поговорить с ним в кабинете наедине. Я понимаю, что нет такой формы, но мы закроем на это глаза, если адвокат тоже с этим согласится, не правда ли? Вы ведь не скажете, Елена Львовна?
— Ну, пожалуй, лучше так, чем это потом выяснится, — согласилась адвокатесса.
— Хорошо, я так и сделаю, — сказал судья и, повысив голос, сказал секретарше: — Оля, пригласите присяжного Кузякина ко мне в кабинет. Только не так, чтобы они все об этом знали, вы меня поняли?
Понедельник, 31 июля, 15.00
— Роза? — не мог прийти в себя Журналист. Он приоткрыл дверь из курилки, чтобы видеть, что происходит в комнате. — Кто-то точно подслушал наш разговор с Океанологом у Ри, иначе Тульский и Шкулев никак не могли оказаться в воскресенье вечером на студии, да еще вдвоем. Я, честно говоря, сначала думал, что это ты. Но почему Роза?
Они оба увидели сквозь приоткрытую дверь, как в комнату зашла секретарша Оля и стала, нервно вертя зайцем, озираться, видимо, в поисках Журналиста.
— Потому что я вспомнил: на ней был мокрый костюм, когда я говорил тост у Ри, — сказал Зябликов, не вдаваясь, за отсутствием времени, в подробности.
— Кузякин! — сказала секретарша, увидев приоткрытую дверь курилки и направляясь к ним. — Вас просит срочно зайти Виктор Викторович. Только тихо…
— Ты можешь сейчас позвонить Тульскому и спросить: Роза — его человек? — медля идти к судье, спросил Кузякин.
— Нет, — сказал Зябликов. — Во-первых, он не имеет права этого сказать, а во-вторых, она не его человек. Роза говорила в коридоре с Лисичкой, их видела Хинди…
Журналист кивнул и пошел к судье.
Понедельник, 31 июля, 15.15
Лудов, похожий в аквариуме на рыбу, теперь хватающую ртом воздух на берегу, с беспокойством смотрел, как присяжный зашел в кабинет судьи.
— Кузякин, — сказал судья, не предложив ему сесть, — я вынужден вас спросить: где вы были утром? Учтите, это вопрос серьезный. Оля, выйди.
— Давайте начнем уж тогда со вчерашнего вечера, ваша честь, — сказал Кузякин, — Вчера вечером, в воскресенье, я поехал на студию, чтобы найти и скопировать кадр с изображением Александра Пономарева, который считается по нашему делу убитым. На самом деле есть основания думать, что он жив. И я сейчас пытаюсь это проверить.
— Каким образом? — спросил судья, вспоминая в это же время, что их могут слушать. — Нет, не говорите, меня это не интересует. Но ваша попытка влезть в это дело самостоятельно является поводом для вашего отвода из присяжных.
— Я знаю, — сказал Журналист, продолжая стоять перед ним, — Но вряд ли обвинение решится заявить мне такой отвод. Ведь тогда я могу при всех: при присяжных, при адвокате и, главное, при подсудимом — рассказать все, что мне об этом известно. Да и вообще я пошутил. На самом деле я просто попал по дороге в аварию. Я справку принесу из ГАИ завтра, хотите?
— Идите к присяжным, — сказал судья и крикнул в зал: — Оля!
Журналист вернулся в общую комнату и увидел, что все сгрудились в углу, где на кресле спал Петрищев. Старшина тщетно пытался его разбудить. Вдруг, как раз в тот момент, когда подошел Журналист, Медведь тряхнул головой и открыл глаза.
141 
