Особенно,... 
119 
— С самолетами все в порядке, мы даже дополнительную охрану пока аэродрому выделили, — сказал Милославский, отставляя рюмку. — Возвращайтесь и работайте, у города к вам никаких претензий нет. В Горбезопасности внутреннее расследование вовсю идет, арестовали Маленкова, который в ночь нападения оперативным дежурным был, сочли, что он помогал Занину и остальным. Вам даже не грозит там ничего теперь, банда практически полностью выбита или арестована, если кто и уцелел, им уже не до вас.
— Можно ко мне в Захолмье податься, там уже порядок, — добавил Тенго и я отметил выражение «ко мне в Захолмье». Видать, как я и предполагал, все и вышло, он с дядиными полномочиями туда перебрался.
— Ты теперь там?
— Да, вроде коменданта что-то, — в голосе приятеля сквозило откровенное довольство жизнью.
— Поздравляю, — усмехнулся я. — Так и думал, что этим закончится.
— Володь, возвращайся, — заговорил Иван. — Никто тебя не обманывает, башкой ручаюсь.
Я посмотрел на него. Иван действительно обманывать просто не умеет, не тот характер. И обмануть его не так уж и легко, так что, видимо, вернуться и вправду можно. И это было бы здорово, все сильно бы упростилось. Но все равно не понимаю главного — почему я так важен? Зачем я так нужен Милославскому? Такое впечатление, что вокруг меня весь мир вращается, хотя сам я ни единой предпосылки к этому не вижу. На месте нашего профессора я бы просто послал меня куда подальше со всеми причудами, и дал бы мою работу кому-нибудь другому, послушному и не стреляющему гэбэшников по ночам в подъездах. И именно это мне никак покоя не дает. Если я чего-то не понимаю, мне трудно на это соглашаться.
Милославский перехватил мой взгляд, кивнул каким-то своим мыслям, потом сказал, обращаясь в основном к Насте:
— Никто не будет возражать, если я Владимира Васильевича на минуту в сторонку отведу? Надо сказать ему нечто, что пока является закрытой информацией, касающейся только его.
Никто не возражал. Ну и я не стал. Мы перебрались с Милославским за пустой столик в дальнем углу, что забавно, прихватив с собой туда еще по полной рюмке, которые нам сноровисто наполнил Тенго.
— Я вижу, что вы все же довериться мне не можете, — сказал профессор после того, как мы уселись.
— Трудно доверять тому, кто старается по-максимуму держать тебя подальше от информации, — высказал я именно то, что думал о стиле руководства своего собеседника. — Рано или поздно понимаешь, что надо действовать по-своему, иначе на тебя просто наплюют.
Милославский усмехнулся как-то кривовато, затем сказал:
— На самом деле вся эта… информация, которую я вроде как удерживал, выеденного яйца не стоит.
— В смысле?
— Я все равно не смогу без вас обойтись, так что беспокоиться о том, что когда-то я вас… «кину», или как-то так… не следует. Потому что это невозможно.
Я удивленно уставился на него, ожидая продолжения.
— Я хотел вас удержать на Ферме именно потому, что мне без вас никак. Вы — самый ценный член команды.
— А, ну да, — кивнул я. — Я это заметил, когда катался в Красношахтинск за документами в отдел НКВД. Вы меня тогда всеми силами пытались сберечь. И вторая поездка, водой… как у Христа за пазухой себя ощущал.
— Вторая поездка была вполне безопасной, если глупостей не делать, — ответил Милославский. — А вы бы их делать не стали, так что я не беспокоился. А во время рейда за документами я всего еще не знал. Многого не знал. Потом это изменилось.
— Почему изменилось?
— Мы работаем. Поэтому больше узнаем, — развел он руками.
— И что узнали? И как?
— Да больше по анкетам, тем, что вы заполняли, — сказал Милославский и выложил знакомые мне листы из папки на стол. — Узнаете?
— Ну да.
— Девяносто процентов верных ответов на те вопросы, на которые вы смогли ответить, — достав из той же папки синий граненный карандаш, он поставил галочку возле итоговой цифры. — Десять процентов ошибок заложены были в сами вопросы, для проверки. Проверку вы прошли.
— Что это дает? — озадачился я.
— Надо еще сделать анализ крови сравнительный, мы вроде как придумали технологию, — задумчиво заговорил Милославский, — но выходит так, что мы с вами земляки. — наткнувшись на мой непонимающий взгляд, он объяснил: — Мы из одного слоя действительности. Только мы двое на весь Углегорск и окрестности.
— Вы так сентиментальны? — поиронизировал я.
119 
