77 
И Джеред чувствовал себя с ним свободнее, чем с другими соискателями.
— Они в детской наверху, — добавила Элизабет. — Мистер Коннелли хочет сделать из нее классную комнату. Джеред уже большой.
— Думаю, это хорошая идея.
— Уверена, ты привез ему подарок. — Элизабет с любопытством посмотрела на Риса. — Что это?
Тот улыбнулся и покачал головой:
— Попроси его спуститься вниз на минуту и увидишь. Много времени это не займет, но, возможно, такой подарок заставит его лучше учиться.
Рис видел, что заинтриговал жену. Она тотчас направилась к лестнице, поднялась наверх и вскоре вернулась с Джередом.
— У… папы есть для тебя подарок. — Элизабет смущенно взглянула на Риса, и он подумал, что она чувствует неловкость даже больше, чем он. — Он привез его из города.
— Скорее с фермы у дороги. Пойдем на улицу, посмотрим?
— Конечно! — заулыбался Джеред.
Едва дождавшись, пока дворецкий принесет ему пальто и шерстяную накидку для матери, мальчик бросился к двери. Ребенок был в таком восторге, что и Рис не мог не улыбнуться. Они направились в сарай, там их ждал Тимоти Дэниелс, держа под уздцы серого в яблоках пони.
При виде-маленькой лошадки с серебристой гривой и хвостом Джеред замер как вкопанный, впившись в нее глазами.
— Его зовут Дасти, — сказал Рис.
Джеред не отрывал взгляда от животного.
— Какой он красивый…
— Я рад, что он тебе понравился, потому что он — твой.
Мальчик резко повернулся к Рису. Его глаза были похожи на два темных озера.
— Правда?
— Конечно, правда. Я же говорил, тебе нужна лошадь подходящего размера. Помнишь? Дасти — маленькая лошадка, и ты сможешь кататься на ней, пока не вырастешь.
Джеред смотрел на Риса широко раскрытыми глазами, в которых блестели слезы.
— Спасибо. Мне еще никто не делал такого чудесного подарка.
В следующий миг он подлетел к Тимоти и осторожно протянул к животному руку, чтобы погладить холку.
Обернувшись к Элизабет, Рис увидел, что она плачет.
— Что такое? Ты считаешь это плохой идеей?
— Идея замечательная. Эдмунд вообще не делал Джереду никаких подарков. Обычно их покупала я и говорила, что это от отца. Но мне кажется, Джеред догадывался, что это неправда.
Рис привлек ее к себе.
— Мы это поправим. Теперь у мальчика будет много подарков.
Элизабет нервно улыбнулась и кивнула. Стараясь не замечать странного стеснения в груди, Рис подвел ее к новой лошади.
— Я нанял инструктора, — сказал он мальчику. — Мистер Монтегю проверяет его рекомендации. Когда убедимся, что этот человек заслуживает доверия, он начнет давать тебе уроки верховой езды. Каждый день после обеда. И скоро ты научишься скакать на Дасти со скоростью ветра.
— А ты будешь скакать на Воине, и мы сможем вместе ездить на прогулку! Правда? — радостно проговорил Джеред.
Вспомнив, сколько усилий стоило ему сесть на большого черного мерина, Рис все же дал себе слово сделать еще одну попытку. В любом случае им с Джередом придется держаться возле дома, пока он не убедится, что мальчику не угрожает опасность.
— Но сначала — уроки, — сказал Рис. — А уж потом — урок верховой езды. Когда научишься хорошо держаться в седле, мы начнем кататься вместе.
Джеред смотрел на него, как на бога.
— Ты — самый лучший папа на свете.
Рис широко улыбнулся, ни на минуту в этом не усомнившись.
Оставив Джереда и Риса в конюшне, Элизабет вернулась в дом. Похоже, ее настигла беда. Да, беда. Ужасная и пугающая.
Сегодня, когда она наблюдала за Рисом и сыном, когда видела, с какой добротой и заботой он относится к мальчику, которого считал неродным, в ней что-то обрушилось, обнажив чудовищную правду.
Случилось невозможное. Она без ума влюбилась в Риса.
У нее сжалось сердце. Она предчувствовала, что так все и обернется. Она изо всех сил пыталась защитить сердце, но стой ночи, когда, пренебрегая своим самолюбием, Рис обещал взять их под свою защиту, он очаровывал ее все сильнее и сильнее.
И теперь Элизабет обнаружила, что любит его. Безнадежно и бесповоротно. Любит сильнее, чем в пору девичества. Любит не того мальчика, каким он был когда-то, но мужчину, каким стал теперь.
Ее сердце не вынесет, если, узнав правду о Джереде, он будет смотреть на нее с презрением и ненавистью.
Борясь со слезами, Элизабет сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Какой смысл плакать? Она с самого начала знала, что ей придется рассказать ему правду, а когда она это сделает, все ее мечты и надежды рассыплются в прах.
77 
