– Сын грязного фракийского пастуха не может быть моим Августом! – с яростью выкрикнул сенатор.
– Тем не менее именно сын пастуха завтра решит твою судьбу. Молись богам, чтобы император Максимин был более снисходителен, чем командующий Максимин.
Позднее Черепанов много думал о том, прав ли он был в своих действиях. Может быть, лучше было самому прийти к Магну и попробовать отговорить его от мятежа. Или попытаться скрыть сам факт бунта от Максимина… потому что именно с этого бунта началось превращение Гая Юлия Вера Максимина в свирепого и беспощадного диктатора, которого Сенат называл кровожадным чудовищем. Предательство Магна, потом бунт осдроенских стрелков… сотни римских граждан, осмелившихся выступить против императора, повисли на крестах, тысячи засекали розгами, бросали диким зверям. В Риме женщины и дети давали обеты, чтобы их император никогда не увидел своей столицы. Сенат боялся и ненавидел своего императора. Император презирал свой Сенат. Он убирал сенаторов с военных должностей и снимал их с должностей гражданских по всей Италии. Он правил жестокостью, потому что был уверен: только так и можно править. Он упразднял гражданские законы и насаждал военные порядки. Он ни с кем не делил власть, даже со своим сыном, которого назначил себе в соправители. Максимин не доверял никому, кроме самых проверенных друзей, и не терпел рядом с собой людей знатного происхождения. Всех, заподозренных в измене, он убивал без суда и следствия. Беря пример с императора, ставленники его поступали так же. И все же сотни тысяч людей любили Максимина и боготворили его власть. Первыми среди них были его солдаты. Потому что для своих легионов Максимин Фракиец был не только примером величайшей доблести, не только тем, кто всегда заботился о воинах и неизменно вел к победам и славе. Максимин Фракиец был одним из них. Самым лучшим, самым сильным, самым мудрым и храбрым. Он был воином-императором, тем, кто способен повергнуть в прах всех врагов Рима. Увы! Для того чтобы править Великой Империей, этого было недостаточно. Но Максимин делал то, что мог, и все, что мог. Рисковал жизнью наравне со своими солдатами и по справедливости делил с ними славу, победы и добычу. Да, там, в Риме, посчитали, что платят слишком большую цену за его победы, тем более что Максимин Фракиец был первым из тех, кого позже назовут «солдатскими» императорами. Первым, но не последним их них. Позднее, в истории, написанной его врагами, Максимин предстанет свирепым и кровожадным чудовищем. Но даже враги вынуждены будут признать его храбрость, талант полководца и славу, которую он снискал у своих воинов. Да, Максимин Фракиец был суров со своими подданными, но зато к врагам Империи он был беспощаден.
Часть пятая Цена Империи
«Sint ut sunt, aut nоn sint» [86]
«При нем (Максимине) было множество других войн, из которых он всегда возвращался первым победителем, с огромной добычей и пленными…» [87]
«Он привлекал к себе доносчиков, подсылал обвинителей, выдумывал преступления, убивал невинных, осуждал всех, кто только ни являлся на суд к нему, превращал богатейших людей в бедняков, добывал себе деньги только тем, что делал несчастными других, без всякой вины погубил многих консуляров и военачальников: некоторых он сажал в порожние повозки, других держал под стражей, в сущности – он не пропускал ни одного повода проявить свою жестокость…» [88]
«…Максимин I заслуженно стал первым в длинной череде данувийских императоров (из числа опиравшихся на силу воинов римского государства), спасавших в последующие полвека Рим от хаоса, хотя цена за это оказалась разорительной». [89]
Глава первая Алеманны
Десятое мая девятьсот восемьдесят девятого года от основания Рима. Второй год правления императора Гая Юлия Вера Максимина. Зарейнская Германия
– Трогус! Справа! Обходят! – надсаживаясь, кричал Черепанов. – Ах сын больной козы! Буккинатор! Труби: «Второй когорте! Вправо!»
– Черт! Мать вашу…! – выругался он по-русски. – Гребаное болото! – и снова по-латыни: – Бенефектарий! Кентуриона третьей когорты – ко мне! Живо!
Проклятые германские болота. Чертовы чащи! Ни строй развернуть, ни правильную атаку повести… не видно ни хрена!
86
Sint ut sunt, aut nоn sint – пусть будет так, как есть, или пусть вовсе не будет. Вообще-то эти слова принадлежат иезуиту, а не древнему римлянину. Но принцип сей древнее Римской империи и наверняка переживет любое из ныне существующих государств.
87
Юлий Капитолин. Двое Максиминов.
88
Там же.
89
М. Грант. Римские императоры (пер. с англ).