В крепости размышляли сутки, потом на горизонте появились боранские корабли. Не бог весть что с военной точки зрения, четверти боспорского флота хватило бы, чтоб перетопить их все. Только где он, флот? Десятка два кораблей, «приписанных» к местному порту, в настоящее время либо отбыли на другой берег пролива, либо стояли в корабельных сараях. Так что бораны беспрепятственно вошли в гавань и высадили изрядное количество «морской пехоты». Это и решило дело. Крепость сдалась царю Фарсанзу. То был острый момент и для Фарсанза, и для варваров. Силы боспорцев (войско Фарсанза плюс гарнизон) и силы его союзников были примерно равны. А богатый город – совсем рядом. И плыть никуда не надо…
Авторитета Аласейи едва-едва хватило, чтобы обуздать свое «демократическое» войско. Но – хватило. И вечером того же дня варвары погрузились на корабли и двинулись на юг. Очень вовремя, потому что утром в боспорский пролив вошли корабли разъяренного царя Рескупорида, и город был вновь осажден. На этот раз своим законным правителем.
Но это уже были не проблемы Аласейи, а проблемы Фарсанза. Мятежник, впрочем, знал, на что шел, и был готов к такому обороту событий.
– Красивая крепость! – с кормы боранского корабля Коршунов смотрел, как уменьшается, удаляясь, киммерийская твердыня.
– И богатая, – добавил Книва. – Эх!..
– Не горюй, – успокоил его Коршунов. – Если здешние правители и впредь будут разбираться между собой, лет через двадцать ты придешь сюда с хорошим войском – и они сами откроют тебе ворота. И тогда постарайся не забыть о том, что главные богатства не здесь, в Меотиде, а там, – он махнул рукой, – в Риме.
– Я приду, – очень серьезно пообещал Книва. – И слова твои, Аласейа, тоже не забуду.
Глава двадцать вторая, в которой Алексей Коршунов узнает, почему бораны так боялись римского флота
Ровный западный ветер пузырем вздувал красно-белый парус. Цвета снега и крови. Волнения не было, и узкий боранский кораблик лишь мягко переваливался с борта на борт.
Алексей Коршунов, он же – вождь Аласейа – небесный герой, стоял у носовой фигуры и смотрел на знакомый берег.
Да, этот берег он видел не раз и отлично помнил. Только теперь он был «диким»: ни благоустроенных пляжей, ни белых корпусов пансионатов и санаториев. Первозданная зелень и первозданное же нагромождение камней под береговым клифом. Впрочем, Коршунов видел и такие места. И именно такие места предпочитал, когда, еще в институтские годы, вместе с друзьями-скалолазами, выходил к морю – отдохнуть и погреться недельку после маршрута. Ему здорово повезло: он застал самый последний кусочек «единой и неделимой», когда по набережным черноморского побережья Кавказа прогуливались не боевики, а отдыхающие.
А теперь он сам ведет несколько тысяч боевиков к понтийскому городу Питиунду, будущей Пицунде.
Впрочем, «ведет» – понятие условное. Сейчас его корабль, можно сказать, в арьергарде флотилии. Нагружен под завязку: вся дружина Коршунова, пятьдесят шесть человек, на борту. Нет, не дружина. Скорее, личная охрана. Кораблик боранский, хоть и получше готских, все-таки не океанский лайнер, так, баркас-переросток с двумя носами, шагов тридцать в длину. Но ход – уверенный.
Мористее, метрах в пятидесяти, так же уверенно пенило зеленоватую воду похожее на водный вариант Тяни-Толкая судно Одохара.
Могло бы и обогнать, но, видно, дал Одохар соответствующее указание кормчему: вперед Аласейи не лезть. Остальные четырнадцать кораблей, на которых плыли гревтунги, держались позади. Зато прочие участники похода: бораны, герулы и гепиды – пиетету не соблюдали и самым наглым образом обогнали главного вождя.
Перед гревтунгами, растянувшись широко и беспечно, шли герулы. Над самой высокой мачтой трепыхался личный «вымпел» Комозика: полотнище с красной волчьей мордой. Самого Комозика, разумеется, на корабле не было. Знамя поднял Скулди: в знак того, что он – не рикс, а лишь заместитель. Скромняга, блин. Герулов обогнали гепиды. На пяти кораблях. И трех бы хватило: гепидов осталось чуть больше сотни – наиболее преданных своему риксу Красному. Остальные ушли. Да их и было немного: после того, как по ним проехалась сарматская конница.
Бораны, разумеется, шли в авангарде. И оторвались настолько, что сейчас Алексей видел лишь последние корабли их группы.
«Это они зря», – подумал Коршунов.