101 
Коршунов, рожденный в более цивилизованном обществе, в котором капитал сам по себе был силой, понимал, что в его мире «путь торговца» является более эффективным способом преуспеяния, чем «путь воина». Не факт, что в этом мире дела обстоят по-другому. Так что, возможно, Черепанов был не прав насчет «полководца». Если «торговец» Стайна объективно сильнее «воина» Одохара, то не предпочтительнее ли стать «торговцем»?
Ум Коршунова был отточен таким образом, что должен был постоянно переосмысливать ситуацию при появлении новых фактов. Это был его способ двигаться к цели: не тупым упорством, а гибким познанием. В общем, ничего удивительного для ученого-физика, пусть даже и не блиставшего гениальностью. Именно в силу подобного образа мыслей Алексей и хотел вникнуть в здешние товарно-денежные отношения. Чтобы разобраться.
По мнению Ахвизры и Агилмунда, с накоплением и распределением богатств все было элементарно. Накапливаться оно должно было у врагов, а распределяться между друзьями по принципу «пришел-взял-поделил». Оба не скупились на примеры эффективности такого подхода. Одним из таких примеров, кстати, был совместный налет на квеманское городище. Наличие же у противника того, что «берут», по мнению дружинников, не зависело от объективных и материальных причин, а зависело исключительно от удачливости налетчиков. Не то чтобы объективные факторы совершенно игнорировались, нет. Время года, например, принималось во внимание. Считалось, что в поход лучше идти осенью, когда урожай собран, то есть свои полевые работы закончены и на чужих землях с провиантом проблем не будет. Использовалась также разведывательная информация. Если где-то богатств поднакопилось, надо бы поделить. Лучше, впрочем, не делить, а все забрать. Подчистую.
Нет, все-таки кое-чем этот расклад напомнил Коршунову Россию. Россию бандитскую, если быть точным. Но он старался не подбирать аналогии, а просто накапливать факты. Аналогии и клише – опасная вещь, поскольку приводят к выводам «очевидным», но неправильным. Например, если пользоваться аналогиями, то Стайна выглядит демократически избранным мэром, а Одохар – главным бандюком, использующим «народные» средства для личного обогащения путем грабежа, от которого бургу, конечно, перепадает кое-что, но зато грозят серьезные неприятности со стороны этих самых соседей. А вот по мнению Ахвизры, неприятности со стороны соседей начнутся как раз тогда, когда Одохар перестанет их грабить. И в этом тоже есть логика. Опять-таки, процент от добычи попадает в «городской фонд», коим почти единовластно распоряжается мирный вождь, лишь изредка советуясь со старейшинами, которые, что характерно, Одохара недолюбливают, поскольку военный вождь «отвлекает» их сыновей от землепашества и втягивает в военные авантюры… И с этой точки зрения Стайна выглядит кем-то вроде вора в законе, контролирующего общак, а Одохар – главой бандитской группировки из «новых». Короче, аналогии – опасная вещь, так что Коршунов решил пока от них воздержаться и, выбирая «лагерь», к которому стоит примкнуть, руководствоваться исключительно здравым смыслом, собственными целями и личными симпатиями. Он допускал, что «путь торговца» может оказаться более простым, более быстрым и менее кровопролитным, чем «путь воина». При этом его изначальный потенциал «торговца» стоит достаточно высоко – благодаря парашюту и прочим вещицам, коих в здешнем мире и быть не может. В то время как его «военный» потенциал основывается главным образом на искусственно раздутой славе «небесного героя», а в честном бою тот же Ахвизра разделает Алексея, как повар – барашка. Но вот беда: не нравился Коршунову Стайна. Ну не нравился, и все тут. А Одохар, напротив, нравился. И парни, которые его поддерживали, тоже были Алексею симпатичны.
Коршунов предполагал, что Одохара поддерживает молодежь, а Стайну – старшее поколение. Оказалось: не совсем так.
Бург контролирует определенную территорию, на которой располагается десятка два сел. Некоторые из этих сел поддерживают Одохара, некоторые – Стайну. Вернее, оба вождя предпочитают набирать дружинников в разных поселках. Самих дружинников это вполне устраивало, поскольку давало дополнительный повод для драки. Ахвизра тут же принялся рассказывать, как он этой весной отметелил во-он того облома. И показал пальцем на одного из Стайновых парней. Тот заметил и отреагировал соответствующим жестом: мол, имел он таких, как Ахвизра, по трое за раз.
101 
