Особенно,... 
43 
Пришлось скрепя сердце выложить полтора десятка золотых за приглянувшегося мне вороного. Но хоть седло удалось в эту сумму включить.
Оседлав свое приобретение и размышляя над тем, что для таких коней стоило бы защитные амулеты приобретать, а то, не дай боги, пропадет такая уйма денег, я отправился к южным воротам.
Добрался до них и, оглянувшись назад, вздохнул. И, мысленно простившись с веселой и беззаботной жизнью студиозуса академии, поехал на встречу с судьбой.
Аж до первой досмотровой группы…
– Извините, господин студиозус, но вы не можете покинуть город, – вежливо, но непреклонно заявил мне подхвативший коня под уздцы гвардеец.
– Почему? – недоуменно посмотрел я на него.
– Приказ главы надзирающих, – вмешался стоящий поблизости маг.
– Ничего не понимаю, – помотал я головой. – Что за приказ?
– Да бывает такое, – успокоили меня. – Натворил, наверное, кто-то из студиозусов дел, и теперь надзирающие ловят шельмеца.
– Но что же теперь делать? – озадаченно пробормотал я. – Мне нужно попасть в пригород на очень важную встречу…
– Подожди пару дней, – посоветовал маг. – Запрет покидать город обычно ненадолго вводят.
– Угу, – буркнул я, разворачивая коня. – Только нет в моем распоряжении дней… – И досадливо качнул головой.
Нахрапом не прорваться. У ворот настоящий затор из людей, коней и повозок. Да и нарушителем становиться нельзя. Еще погоню организуют. Меня-то, если поймают, не сильно накажут, а вот если я стражу на Мэри наведу… Ее сожгут, а меня Арис «обласкает». Нет, это не дело.
Непонятно только, как во мне опознали студиозуса. У меня ведь на лбу об этом не написано. Неужели помнящим зрительные образы всех учащихся академии дают? Тогда дело худо… С Мэри я не встречусь, и получится, что я нарушил партнерский уговор…
– Господин! – отвлек меня от размышлений подбежавший мальчишка. – Возьмите! – И протянул мне клочок бумаги.
– От кого это? – спросил я, принимая послание, и полез в карман за мелкой монеткой.
– Леди передала, – пояснил мальчуган.
– Какая леди?
– Настоящая! – был дан мне ответ. – А сама она не назвалась…
Я кивнул своим мыслям, сразу поняв, кто прислал записку. Не так много у меня знакомых, которые настоящие леди. Во всяком случае, внешне выглядящих истинными аристократками.
Да и содержание послания недвусмысленно указывало на отправительницу…
«Не только лжец, но и предатель? Или о том, что нельзя подговаривать других вредить партнеру, ты тоже забыл? Избавься от своего сопровождения. И выброси этот дурацкий знак ученика, который виден каждому магу».
Коротко и по делу. Только с предательством неясно. Я ведь никого не подговаривал и не нанимал. Какое Мэри могла увидеть сопровождение?
Неужто за мной следят? Но кто?
Повертев головой по сторонам, я никого подозрительного не приметил и пожал плечами. Может, Мэри ошиблась? А может, и нет… Маг ведь сказал, что надзирающие всегда запрещают выезд, когда ловят нарушителя из студиозусов… Уж не меня ли он имел в виду? За тот бардак, что я устроил в императорском саду, могли и взъесться…
Надо выбираться из Ардена, пока не поздно. Вопрос лишь в том, есть ли у помнящих на воротах мой зрительный образ. А то, может, и снятый ученический знак не поможет.
Вот же проблемка… И мороком досмотровую группу не обмануть. Здесь нужно что-то иное. Настоящее… Не магическая маскировка.
Чуть подумав, я решительно повернул коня в сторону центра города. К дамским салонам. Хотя, вру, и мужские уже появились. Просто никак не привыкну, что не только девушки наводят красоту. Подстричься-побриться мужчине, конечно, нужно, но подкрашивать глазки и пудрить лицо… Этого мне не понять.
Пришлось почти десяток салонов объехать, прежде чем я нашел мастерицу, которая за солидное вознаграждение сотворила чудо. До неузнаваемости изменила мой облик.
За какой-то час под воздействием притираний, содержащих шмелиный яд, мое лицо заметно увеличилось в объеме. Волосы высохли после окраски в черный цвет. Брови и ресницы тоже были перекрашены. С помощью пудры и темных теней лицу был придан нездоровый бледноватый вид с кругами под глазами.
В общем, глянув на себя в зеркало, я сам не понял, что это за рожа на меня пялится – какой-то городской хлыщ, опухший после попойки, а не благовоспитанный студиозус. И человеку в зеркале никак нельзя было дать меньше тридцати.
В полном восхищении от работы мастерицы я покинул салон и отправился к восточным воротам. Время уже поджимало, но я не выказывал торопливости, пытаясь на ходу приметить следящих за мной людей.
43 
