57 
– Ну, что-то вроде этого, посадили невиновного, – кивнула Дашка. – Он не воровал. Дело получилось так. Колька работал в одной конторе. Кем-то вроде охранника. Стоял на дверях, проверял пропуска и все такое. Однажды его и еще одного парня по фамилии Жабин вызвал начальник, сунул им листок с адресом и фамилией. Говорит: езжайте к этому человеку, заберете мои деньги.
– Так-так, очень интересно, – Захаров подался вперед, будто рассказ его очень увлек. – И что же дальше? Я попробую угадать. Денег начальнику твой брат и его коллега не привезли? Правильно?
– Не правильно, – помотала головой Дашка. – Колька с Жабиным приехали на место. Человек впустил их в квартиру. Чаю предложил, усадил на кухне. И сказал, что сходит за деньгами. Через полчаса он вернулся с милицией. Накатал заявление, что молодые люди вымогали у него деньги, угрожали расправой и всякое такое. И еще заявил, что в его отсутствие квартиру обокрали. Из ящика письменного стола якобы пропали три тысячи зеленых. При личном обыске исчезнувших денег ни у Жабина, ни у Кольки не нашли. Но это не помогло. Потому что их начальник заявил, что парней никуда не посылал. Никаких поручений, связанных с деньгами, не давал.
– Надо же, – всплеснул руками Захаров. – Какие попадаются... Какая мерзость...
– Уже когда Кольку посадили, этот гад, который его сдал, и начальник, который послал за деньгами, были убиты в бандитских разборках. Поэтому я так до конца и не выяснила, кто из этих тварей кому должен. И сколько. Я сходила на кладбище, чтобы плюнуть на их могилы. Но это все так, пустое... Одни эмоции. Уже и людей тех нет, и денег нет. Но крайним назначили Кольку и Жабина.
– А что с этим Жабиным, он тоже сидит?
– Сидел. Год назад умер в Воркуте. От прободения язвы желудка.
– Печально, – вздохнул Захаров. – Очень печально. Молодые ребята... И вдруг такая напасть. Никому нельзя верить: ни адвокатам, ни милиции. Выходит, только на взятки вся надежда.
Дашка начинала злиться. На себя, за то, что дала волю эмоциям и была слишком откровенна перед этим скопидомом. На Захарова, который слушает ее просто скуки ради. И паясничает в свое удовольствие. Хотелось уйти, но в душе еще теплилась надежда. А вдруг? Вдруг этот Леонид Иванович не такое уж дерьмо, каким хочет казаться? Вдруг он повыдрючивается еще немного и поможет?
– В моем случае – да, только на взятки вся надежда, – кивнула Дашка. – Больше надеяться не на кого. И не на что. Мой брат через одного кента передал письмо. Он написал его в минуту отчаяния. Колька обычно на жизнь не жалуется, но тут... Короче, его за малейшую провинность отправляют в кандей, бугор цепляется...
– Все. Заткнись. Больше ничего не хочу слышать, – крикнул Леонид Иванович и взмахнул руками, будто отгонял от головы назойливую муху. – Я не желаю, чтобы в моем доме употребляли воровские словечки. Здесь не Бутырка и не пересыльная тюрьма, чтобы каждая мочалка ботала по фене. Из тебя никогда не получится приличного человека, если ты не научишься говорить правильно. Так и останешься мартышкой со своими понтами.
Дашку бросило в жар, она почувствовала, как краснеют щеки. Со стороны, наверное, заметно?
– Итак, если я правильно понял, ты хочешь сказать, что мои тридцать штук пойдут на взятку какому-то офицеру на зоне? Очень мило. Ты и меня хочешь втянуть в уголовщину. Тридцать тысяч... Рехнуться можно. Я могу дать тебе денег. На чипсы или на мороженое. Без отдачи, разумеется. Это мой ответ.
– Мне сегодня уехать? – спросила Дашка.
– Почему же сегодня? – Леонид Иванович плотнее запахнул халат на груди. – Поживи еще несколько дней. Я не хочу, чтобы Оксана связывала наш разговор с твоим отъездом. Но запомни: это твой последний визит в наш дом. Я не хочу, чтобы моя единственная дочь общалась с такими... С такими, как ты.
* * *
Дашка вышла в коридор, забыв закрыть за собой дверь. Она замерла, стараясь справиться с собой, горло сдавило, будто на шею набросили удавку и потянули за концы, а сердце забилось тяжело и неровно. Еще не хватало, чтобы Оксанка увидела ее слезы. Подкатила слабость, захотелось присесть, но в коридоре не оказалось стульев. Чтобы успокоиться, Дашка, прижавшись к стене плечом, постояла пару минут.
Когда немного отпустило, сделала шаг к лестнице и остановилась, услышав трель телефонного звонка. По звукам можно угадать, что Леонид Иванович снял трубку.
– Алло? Да, я слушаю.
Дашка сделала пару шагов обратно к двери. Хорошо слышно, потому что Захаров взволнован и очень сердит.
57 
