Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
129 
Осколупов перевернул журнальную страничку, глянул на часы. Только обед. Ничего, он допыхтит, высидит, дождется вечера. А там уж наступит его время. Он пригласит Галю домой, уговорит её сделать одну инъекцию. Только одну. Якобы для пробы, для остроты ощущений, для разрядки. Потом преподаст ей несколько уроков плотской любви. А потом ещё уколет… И сделает несколько фотографий.
* * *
Размышляя о фантастических горизонтах, раскрывшихся перед ним, Осколупов не сразу заметил, как в комнату вошел белобрысый коротко подстриженный парень с пакетом в руке.
Осколупов закрыл журнал и бросил его на пол.
– Что желаете? – спросил он.
Цыганков смущенно улыбнулся и вместо ответа выложил на низкий столик несколько коробочек с чаем.
– Посмотрите, чай на любой вкус. С ароматом мяты. С запахом лимона и брусники. Есть с лечебными свойствами. Вот чай для улучшения работы печени. Чай, предотвращающий простатит. У вас нет простатита?
– Слава богу, нет, – вздохнул Осколупов. – Но обязательно появится, если ты задержишься тут ещё хоть на минуту. Не нужна мне вся эта мудянка. Я чая вообще не пью.
– Напрасно, – улыбнулся Цыганков. – Чай – выводит из организма тяжелые элементы. Вот, посмотрите…
– Слушай, чувак, свертывай свою лавочку, – поморщился Осколупов. – Мне это до фонаря, чего он там выводит.
Комната, в которой работал фотограф, довольно тесная, посередине стоит камера на трехногом штативе. Окон нет. Здесь имеется ещё одна дверь помимо той, в которую вошел Цыганков. И ведет она, очевидно, в тот самый коридор, выходящий на задний двор.
Цыганков успел увидеть все, что нужно.
– Как хотите, ухожу, – покорно согласился он и стал складывать упаковки в пакет. – Кстати, вот жасминовый час. Он нравится девушкам.
– Девушкам? – переспросил Осколупов.
Он вспомнил, что сегодня вечером Галя придет в его берлогу. Утром он успел застелить постель, свалить грязную посуду в мойку и выкинуть пакет с использованными шприцами. И то ладно. Но в холодильнике завалялся только жалкий кусок сыра и шматок несъедобной колбасы, похожий на подметку солдатского сапога. Это не угощение. Чашка хорошего чая спасает положение.
– Для девушки я возьму. Сколько?
Услышав цену, выгреб мелочь из брючного кармана, сунул деньги в ладонь Цыганкова. Молодой человек поблагодарил фотографа за покупку и удалился, по пути пообещав приемщице зайти на следующей наделе.
Спустя пять минут после ухода обаятельного продавца чая в фото ателье появился Климов, гладко причесанный, в темных очках, модном сером пиджаке на трех пуговицах и кожаных перчатках.
Он сказал приемщице, что хочет сделать шесть фотографий для заграничного паспорта. Девушка выписывала квитанцию, взяла деньги, не сводя глаз с перчаток посетителя. На языке приемщицы вертелся вопрос, но задать вопрос она не решилась из этических соображений.
Протянула бумажку Климову, крикнула в полуоткрытую дверь.
– Сергей, ты свободен? – и обращаясь к посетителю. – Проходите, пожалуйста.
* * *
Климов вошел в комнату, плотно закрыл за собой дверь. Фотограф отложил в сторону журнал, встал, взял квитанцию.
– Снимите очки. И садитесь вот здесь.
Осколупов показал на стул и выразительно посмотрел на перчатки, плотно облегающие руки клиента. Фотограф, в отличие от приемщицы не стеснялся собственного любопытства.
– Не жарко? В такую-то погоду?
– У меня руки изуродованы, – ответил посетитель. – Жара. И вот ещё одно неудобство, носить перчатки. Но приходится терпеть. А то, знаете, кисти моих рук – это зрелище не для слабонервных.
– А что случилось?
– Пьяный рабочий выплеснул на руки кипящий битум. Это очень болезненно. Я пережил две операции, кисти удалось спасти, но вид у них…
– М-да, представляю, – брезгливо поморщился фотограф.
– Я хотел бы увеличить несколько фотографий из семейного альбома, – сказал Климов. – Можно это сделать? Я хорошо заплачу.
– Покажите.
Климов полез во внутренний карман пиджака, выудил тонкую стопку карточек, но не передал их в руки мастеру, а наклонился и положил на журнальный столик. Верхние три снимка, что лежали в стопке, Климов нашел в дачном доме. На фоне деревьев были изображены какие-то незнакомые люди, игравшие с ребенком. Четвертая карточка, положенная снизу, – портретный снимок Лены Меркиной.
Осколупов, повернулся спиной к посетителю, нагнулся к столику.
129 
