Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
148 
Хорош этот Ложкин, нечего сказать. Лейтенант, оперативный работник, школу милиции закончил, а грамотного рапорта составить не умеет. Впрочем, тут и грамота не вывезет, все стилистические изыски не помогут. Вот протокол осмотра места происшествия, подписанный помощником железнодорожного прокурора Любезновым. В кабинке вокзального сортира, где был застрелен Трегубович, не нашли ни пистолета, ни ножа. Не нашли пистолет и в зале ожидания, хотя, по словам свидетелей, Трегубович размахивал оружием под носом милиционеров и посетителей буфета. Куда же делся пистолет?
Получается, парень был совершенно не опасен. А Ложкин учинил форменный расстрел безоружного человека, а ведь лейтенант имел право стрелять только при явной угрозе применения преступником оружия. В своем рапорте Ложкин вводит следствие в заблуждение, а сказать прямо, просто врет. Не было у Трегубовича оружия, не было предупредительного выстрела в воздух, Ложкин сразу стрелял на поражение. Не по ногам стрелял, выпустил короткую очередь из автомата по фанерной двери туалетной кабинки. И смертельное ранение Трегубович получил не в результате рикошета пули. Это было прямое попадание.
Теперь ещё выясняется, что и угрозы для жизни пассажиров тоже не существовало. Как раз в это время вокзальный туалет был пуст, лишь какой-то старик то ли спал, то ли справлял нужду в одной из кабинок. Зыков покусывал кончин карандаша и злился. Ложкину вообще не следовало заходить в буфет, где пил пиво Трегубович, не следовало требовать документы. Будь лейтенант умным человеком, а главное, грамотным милиционером, он подождал бы Трегубовича в дверях буфета, отвел в отделение, а дальше по инструкции. Но лейтенант, видимо, куда-то торопился и в спешке нарушил все писанные и неписаные правила. Если кто и подверг опасности жизни пассажиров, так это именно Ложкин.
Применение оружия было необоснованным – и точка. Таким, как этот Ложкин, вообще не место в милиции, таких на пушечный выстрел нельзя к органам подпускать. Форменный псих. Сегодня он безоружного человека застрелил, а завтра? Зыков полистал бумаги. Вот характеристика Ложкина, затребованная областной прокуратурой и подписанная начальником отделения милиция. Дисциплинированный, пользуется уважением, принимал участие в боевых операциях, награжден медалью «За отвагу», контужен… Вот как, оказывается, Ложкин контужен. Теперь хоть понятно, почему он такой нервный, такой дерганый. Сперва стреляет, потом думает. Будущая судьба лейтенанта Ложкина вырисовывается довольно отчетливо. В лучшем случае его выгоняют из милиции, в худшем – отдадут под суд.
Ну а если разобраться в деле трезво, без лишних эмоций? Сжить со света человека дело не из трудных. Ложкин лейтенант, оперуполномоченный линейного отдела милиции. В ту субботу он не должен был топтаться на вокзале с сержантом Соловейко, не по чину оперу стоять в наряде. Но он вызвался подменить заболевшего товарища, сержанта Торопова. И застрелил Ложкин отнюдь не законопослушного гражданина, честного налогоплательщика, он застрелил бандита и убийцу. Нет, тут сплеча рубить нельзя. Сразу видно, Ложкин – честный парень, добросовестный, от службы, от черновой работы не бегает. Правда, нервы подлечить ему не помешает. Но это мелочи. По большому счету, на таких, как этот Ложкин, вся наша милиция держится. Нельзя человеческую судьбу сгоряча под корень рубить. Так людьми пробросаться можно.
Для начала, пусть перепишет свой рапорт. По бумагам должно получаться так, что Трегубович стрелял первым. Стрелял в милиционеров, а те только защищались. Поэтому и применили оружие. Лучше указать, что не из автомата его уложили, а из табельного пистолета. Баллистической экспертизы здесь не потребуется, никто её назначать не станет. Не сегодня завтра тело Трегубовича сожгут, как полено, в судебном морге – и дело с концом. А свидетелем, который подтвердит любые слова лейтенанта, станет тот самый старик, что спал на унитазе в одной из кабинок.
Нужно потолковать со стариком по душам – и он подпишет любую бумагу, потому что это в его интересах. Затем следует кое-что переправить в протоколе осмотра места происшествия, помощник транспортного прокурора, подписавший протокол, наверняка не станет возражать против этой затеи. В транспортную прокуратуру нужно позвонить сегодня же, не откладывая в долгий ящик. Зыков сделал пометку в блокноте. Ложкину надо обязательно помочь, лишь потому, что Ложкин, не сознавая того, очень помог прокуратуре, лично Зыкову. Приняв решение, следователь повеселел.
148 
